Владимир
Лавров

У Белорусской

У Белорусской всё тот же дождь – 
     длинные ветви 
спускаются с дерева, что врастает в 
     небо корнями. 
Бьют по лицу листвою, упруго 
     взвизгивают под ветром, 
падают, липнут к асфальту, прячутся в 
     тёмной яме. 
В этой корчме уютно, тепло и почти не 
     мешает 
музыка – как давно я не слышал уже этот 
     блюз. 
Мы пели его на русском – «16 тонн», 
     смешная 
интерпретация про американцев, бомбящих 
     Советский Союз. 
Не сказать, что красива, но чем-то так 
     притягательна 
официантка Галя – внимательный взгляд, 
     улыбнулась. 
А ты почему-то нервничаешь, и вовсе не 
     обязательно 
ревновать меня, слышишь? Ну вот, 
     отвернулась… 
Ну вот, снова слёзы… не можешь 
     простить, да, 
что столько ждала этой встречи, а я не 
     ехал… 
Но знаешь, я уже не ведаю чувства 
     стыда, 
и, к сожалению, так же утеряно чувство 
     смеха. 
Мы вернёмся в комнату, и не будем спать 
до самого рассвета, а потом замучено 
ты скажешь: Господи! Какая я везучая! 
Как я устала! и: Ё твою мать!