Владимир
Лавров

Гриппозно-воспалённое

Бурильщик, бур жуя от голода, 
уже клянёт буржуя нового, 
грозя ему серпом и молотом, 
но как-то медленно и сковано. 
Войны чеченской ветераны 
вдыхают дым марихуаны 
и постреляв для понту в тире, 
записываются в рекетиры. 
 
Тире и точка, дочка тоже 
растёт зверёнышем пропащим, 
и счёт ведёт своим пропажам, 
А у тебя фингал на роже, 
в кармане финка, гад ползучий… 
Финн, галл и кельт тебе приснятся, 
ты увязаешь в пол зыбучий 
и хочешь, пол сменив, признаться 
вовек и присно, что с рожденья 
в ориентации ошибся: 
Она-оно, о, гей, о, шибзик – 
дрожишь и ожидаешь денег. 
 
О’кэй, о, Боже, Иисусе, 
о, Дух Святой, о, Саваофе, 
о, Яхве… входит Савва в офис, 
и глаз прищурил свой и сузил. 
Он босс, он бас в церковном хоре, 
ему я посвящаю вирши. 
Он любит вишни, баб и море, 
а также почитает Вишну. 
Он почитает, позевает, 
потом опять займётся делом – 
пойдёт, кого-нибудь завалит, 
и на доске отметит мелом. 
Он крыша всем, и даже Кришна 
ему на хлеб намазал Раму. 
Он выше всех, но хочет выше 
быть крыши – в этом его драма. 
 
Мы любим в XXI веке 
ещё дышать и трепыхаться, 
барахтаться и кувыркаться, 
и рассуждать о человеке…