Владимир
Бабенко

* * *

Вот тихий плёс,

речной овал,

поросший по краям осокой –

такой зелёной и высокой!

А по-над ней парящий сокол

бесшумно крылья распластал…

И понял я: как я устал!

* * *

Ax, эти летние недели

на берегу твоей реки!

Когда и отмели и мели –

всё животами отогрели...

И следом птицы к ним летели,

садясь в согретые пески.

* * *

Рядом вместе – столько лет!

Сто — не меньше! Вместе, рядом –

вздохом, словом, жестом, взглядом,

духом, телом, раем, адом...

Почему же вновь не спится?

Отчего же сердцу мнится?

(Дай, пожалуйста, ответ):

Без тебя не мил мне свет!

И с тобой я – как в темнице...

Отчего? Ответа нет...

* * *

Одна трава по берегам.

Ни голосов, ни песни звонкой.

И лишь приблудной

собачонкой –

как я, такой же одинокой, –

речушка ластится к ногам,

шурша песками и осокой.

* * *

Всё переполнено грозой –

и небо всё,

и всё под небом.

И наша быль,

и наша небыль –

с твоей улыбкой и слезой.

* * *

Теперь мечтаем об одном –

о самом важном, самом малом:

скорей бы дочка стала мамой,

скорей бы сын наш стал отцом!

Но забывая лишь о том, –

что мы стареем с каждым маем.

Всё меньше сына понимаем

и всё слабее держим Дом...

* * *

И вечный бой!

Покой нам только снится

Александр Блок

Да, слабый я...

Не мне судьбой

дан подвиг жребием – другому.

Один я кланяюсь и гному...

И никому, поверь, с тобой!

И ничему! Ни тьме, ни грому,

ни извержению какому!..

И снится мне лишь вечный бой!

* * *

Пусть не сама

(а может быть, сама?),

пусть не письмом

(а может быть, письмом?)

придёшь ко мне,

когда сокроет тьма

от глаз чужих

родной наш общий дом?

* * *

Я знаю –

любишь сыновей.

И это всё мирит с тобою –

меня не любящей... С любою!

И вновь иду к тебе с любовью

и плачу у твоих дверей.

* * *

Живу, люблю – на родине чужой,

что стала мне – казалось так – родной!

Из-за любви, отцовского ли долга?

Но вот всё реже тороплюсь домой...

Но вот всё чаще тороплюсь из дома...

* * *

Вот летний день. Прошёл мгновенно он,

не то что зимний – этот, этот – зимний...

Я до тебя уж больно долго шёл.

И вот пришёл – уже чужой и лишний

* * *

Подзаборный цветок

(есть такие цветы!),

это – я,

это — ты...

Это – я!

Это – ты!..

* * *

...Но даже здесь, в затерянной избе,

где лишь труба, да дикий ветр в трубе,

я не добился ни души, ни тела:

упало платье под ноги тебе –

и вмиг на плечи простыня взлетела.

* * *

Машут года мне прощальной рукой?!

Скоро и мне вот пора на покой...

К внукам и правнукам, к воспоминаньям,

ближе к болезни, сомненьям,

                                            страданьям...

Но вспоминается детство и детство –

самое верное вечное средство...

* * *

Вновь засиделся допоздна.

Куда спешить?

Не ждёт жена.

И сына нет в его постели.

Лишь в снах они...

Устал от сна. –

Так, веселя, глоток вина

несёт потом тоску похмелий.

* * *

И вновь листва над головой...

И желтизной своей деревья

напоминают о столетьях

и о вчерашнем дне с тобой,

не ставшем нашею судьбой –

предтечей завтрашнего лета

и многих лет под той листвой…

Всё, сердцем сказанное мной

вчера, осталось без ответа.

* * *

Всю ночь хлестал по окнам дождь.

И снова он же – утром рано...

И снова жду, что ты придёшь,

хоть как прийти в подобный дождь?

А не прийти и вовсе странно...