Владимир
Алейников

Два года без моря

Два года без моря и ласки! 
Пусть осень не строит мне глазки, – 
Сентябрь на ходулях чумным почтальоном 
Не выставит скулы в порыве наклонном, 
Где ветвь на ходу обвисает 
Да пряные кудри спасают, 
Где ищут ресницы да всё не находят, – 
Тогда непонятное в лицах восходит. 
  
Два года без ласки и моря! 
Так что повторяется, вторя 
Прибоя ли шуму иль разума свету? 
Подобно волнам, проверяется лето 
Иль пеной прибрежною, слишком успешной, 
Иль склонностью к ценности, может, 
     поспешной – 
Одна за другою они набегут, 
Когда дорогое вдали берегут. 
  
Два года без вести зрачка и ветрила! 
Незримые вместе вернутся мерила, 
Безвестные части меняя местами, 
Сойдутся, отчасти являясь мостами 
Меж замком осенним опасным, 
Расцвеченным жёлтым и красным, 
И светлою областью наших обид, 
Где облик влекут и обличье скорбит. 
  
Два года опаски и всех превращений! 
Прости мне огласку иных обольщений, 
Прости неуменье, как мудрость прощают, 
Когда на мгновение грусть обещают, 
Прости мне опеку в быту обветшалом, 
Тишайшие нити устань шевелить, 
Как будто не к спеху порой разрешал им 
Тебя вопрошать и себя не винить. 
  
Строители верности высят стропила, 
Над ними от пыла сгибаются пилы, 
Плывут облака, – и по лужам вразброд 
За годом растаявшим нынешний год, 
Как братья хмельные с пирушки ночной, 
Домой возвращаются поздно, – 
И день надвигается грозно, 
А небо с позиции смотрит иной. 
  
Два года без меры – мы их променяли – 
Платочек батистовый вгонит в  тоску, 
И счастье теперь раздают по куску, 
И впишут в немые анналы, 
В скрижали доверия – тень фитилька, 
Да то, что к щеке прислонялась щека, 
Да пахли под утро огарки, – 
Вовсю улыбаются Парки. 
  
Нам тени ночные разложат пасьянс, 
Излуки речные не вгонят нас в транс, 
Никто из тумана не выйдет встречать, 
Никто на устах не поставит печать, – 
А только сольются неспешно 
С безропотной темью кромешной 
Лишь два силуэта из всех на веку – 
И проблески света уже начеку. 
  
Ничем не могу своё сердце спасти 
От тех отдалений, куда догрести 
Нельзя, – перевёрнута днищем 
Судёнышка крепкая суть – 
И как здесь себя позабудь, 
Когда по задворкам не рыщем, 
Брести собираемся к чистой воде, – 
Едва только выйдешь, не сыщешь нигде. 
  
Желанная мгла, где от рокота лев 
Из клетки бросается в ропот дерев, 
Желанная глина, где клёкот орлиный 
В обнимку с лавиной летит голубиной, 
Где в нас вызревает, как семя, 
     случайней, 
Что чайка взлетает над ленью 
     причальной, – 
Заснежена даль, да и моря одышка 
Опять, как всегда, хороша без излишка. 
  
Стручками акаций челны и шаланды 
Уходят от брега взбесившейся банды, 
Матросы на бриге хлебают баланду, 
И радио нам продаёт контрабанду, 
Как шали персидские, – всё миновало, 
И снова спесиво стоит у штурвала 
Моряк молодой с золотою кокардой 
И скоро командовать станет эскадрой. 
  
Наверное, всё-таки нет у любви 
Ни риска остаться бездомным, 
Ни сердца в груди и ни искры в крови, 
Что вспомнится в море огромном, – 
Зачем же тогда, затевая игру, 
Мы мчимся, души в ней не чая, 
И мучится тишь на всеобщем пиру, 
Запросам иным отвечая? 
  
Зачем же тогда, только хрустнет ольха, 
Берёзы охаивать станут? 
Ужели тогда и пройдёт по верхам, 
Что к берегу скоро пристанут? 
Не то мы умеем назвать второпях, 
А только немеем в ненужных цепях, – 
Дорожкою лунною где-то 
Протянем цепочку брегета. 
  
Горит ли кострами покой за углом, 
Недвижное пламя сдаётся ль на слом, 
Внимают ли люди, течёт ли вода – 
Чего-то ведь нам не постичь никогда, – 
Нельзя подчистую тому научить, 
Что точится вами и прочит влачить 
Уроком любым рисованья 
Безмерное наше вниманье. 
  
Нельзя ли кольцом обозначить испуг? 
Лицо не рисуют без помощи рук, 
Безликое помощи просит, 
Безвестное время уносит, – 
Ведь скачут же лошади цугом – 
Ужели доверить подругам 
Всё то, что открыто живёт в ремесле? 
Ракиты, копыта, роса на весле. 
  
Гончарного круга весомою степью, 
Янтарного юга несомою крепью, 
Резонною ношей, безмерною чашей 
Всё чаще подчас приближается наше 
Участье в раздумье Вселенной бывалом, 
Уменье в бреду ограничиться малым, 
Желанье, в саду засыпая, тесниться, 
Где тает, слетая, что больше не снится. 
  
Не так ли разведчики в Понте 
     Эвксинском, 
Тавриды разгадку почуя, 
Её предпочли фараонам и сфинксам, 
По редкостным гребням кочуя? 
Не так ли они, наполняя амфоры, 
На радость потомству и нам 
Раскованным пением трогали горы – 
И вновь доверялись волнам?