Виталий
Фёдоров

 

Задворки осени. Растрёпанный квартал,
наискосок сползающий к провалу
памяти. Какая-то черта,
предел. И – убегание к причалу,
попытки сняться с якоря, с лица
усмешку снять. Но страх толкнёт обратно,
к началу, если жизнь читать с конца;
к финалу, если суть понять превратно…
Запомнятся лишь мутные цвета,
какая-то нелепая картинка.
Ещё – лимонный ломтик, ломота,
оскомина, малиновая дымка.

 

 

Такой же полдень во дворе
Шумел, и тюль качало ветром...
А я, как будто в пузыре
Полупрозрачном и бесцветном,
Сопел, ворочал головой
В тягучей сытой полудрёме,
Ещё не зная ничего
Ни о Вселенной, ни о доме,
В котором зрела тишина,
Клубились мутные предметы,
И время не дробилось на
Закаты, полночи, рассветы...

Не ведая что значит – жить,
Не зная ни тоски, ни скуки,
Я не пытался мир делить
На запахи, цвета и звуки.
И неделимый мир мерцал
Под сонный говор голубиный,
И выплывал овал лица
Из мглы... И в сонные глубины
Опять нырял я с головой
И плыл в тягучей полудрёме,
Ещё не зная ничего
О том, что скоро в этом доме
Очнусь – и в страхе закричу,
Когда тень птицы по лучу
Скользнёт, и звонкий лай собачий
От шума ветра отличу;
И вдруг пойму, ч т о это значит...
И по беспамятству заплачу,
И плачем память оплачу.

 

1

Я молчу не о том. Или я не о том говорю…
Загибаю страницы, мол, некогда перечитаю
как-нибудь на досуге, потом, к ноябрю, январю
доберусь, наконец, разберусь и причину узнаю.
Обойдётся – всему есть какой ни какой, но предел.
Образуется как-нибудь или совсем обойдётся
без смертельных обид. А зима между тем, между дел
подойдёт, и тогда всё закончится. Или начнётся.

2
Я могу разложить наш привычный мотив на тона,
на мельчайшие ноты, лишенные смысла и цели,
и когда пустоту между нами зальет тишина,
мы подслушаем то, что до этого слышать не смели:
как пульсирует время, его спусковой механизм
завершает отсчет; и не важно, какую дилемму
или что там еще мы найдем, чтобы вывести из
равновесия нашу видавшую виды систему.
 
3
Если верить в судьбу – или как по-другому назвать
эту странную смесь совмещений и несовпадений? –
остаётся признать, что законные наши права
друг на друга – смешны, и пора отказаться от прений.
Если в этих часах всё так здорово заведено,
всё задумано так и затем взведено до упора –
мы обязаны верить любым предсказаниям, но
почему ты не можешь смотреть на меня без укора?

 

 

это как пересказывать сон
чем объёмнее тема тем площе
отражение дева с веслом
в букваре в нарисованной роще
суть приёма проста на просвет
но поди объясни подоплёку
в перспективе сходящей на нет
нет меня я наверное сбоку
я снаружи а время внутри
как смола превращается в сгусток
янтаря и на стёклах горит
преломляя попутные чувства
афродита с веслом не спасёт
впечатления только отчасти
измени цвет заката и всё
пропадёт ощущение счастья

 

 

Сонная оторопь, муть обмелевшей вины,
Груды обмолвок, оставшихся после прилива…
Если успеешь очнуться до новой волны,
Будет над чем поразмыслить потом, терпеливо
Перебирая в потёмках затейливый хлам,
Всякую чушь, уводящую к смутным истокам:
Скользкие доводы – мол, поделом, по делам,
Мёртвые выводы… Это такая морока,
Головоломка такая: незамкнутый круг
Разъединять, разрушать круговую поруку
Бывшего с будущим, и обнаруживать вдруг,
Что настоящего нет, что блуждаешь по кругу.

 

 

На языке предчувствий и примет,
Которому учила нас природа,
Пытались толковать, да толку нет...
Теперь плутаем в дебрях перевода.
И вряд ли что изменится, пока
Мы тут зубрим какой-нибудь подстрочник,
Не представляя силы языка,
Которым так богат первоисточник.

 

 

с маятою своей безнадёжной такой тишиной
с непогодой в окне бес пристрастный такой наблюдатель
за собою таким бесприютным таким боже ж мой
с правотою своей жертва доли так-их обстоятельств
ты б себя поберёг для кого бы ни будь например
для того кто возьмёт и поймёт и полюбит уткнувшись в колени
или там например прочитают тебя обомрут
и заучат всего и окажется даже ты гений

 

 

тут ведь главное что подобрать подходящую нить

и мотать до конца и побочных лирических сцен

как посмотришь вокруг вроде самое время любить

а с другой стороны кайнозой на дворе голоцен

силиконовый век мы опять поспешили сойтись

остаётся зубрить домострой если уж невтерпёж

тут ведь главное где и когда не стоять на пути

у себя самого потому что за пазухой нож

 

это будет потом если будет сминая пласты

наслоения лет наши игры от наших имён

кто-нибудь отделит навсегда остаётся остыть

и с развязкой тянуть до иных подходящих времён

тут с какой стороны не гляди изнутри например

закругляется миф и любовь не берёт отворот

время выделит сок остальное развеет гомер

или пушкин какой всё равно всё опять переврёт

 

 

где ты и кто или ч т о ты теперь
делаешь видишь ли свыше ли слышишь
как за тобой в неприкрытую дверь
ветер ударил куда же ты вышел
весь на ночь глядя в кромешную степь
вдруг показалось так что там такое
ты разглядел если вдруг не ослеп
что ты в такой темноте за рекою
слышал взволнованный смех или вой
что это что там печаль или радость
свет или не было, нет ничего
там и не будет всего что казалось?

 

 

не разобраны вещи подарки постель канитель
пресловутых вагонных бесед чемодан в коридоре
в голове мерный гул на втором или третьем «путе»
всё ещё маневрирует лунное море
оклематься чуть чуть и вспороть потаённое дно
то что взгляды и жесты смогли протащить контрабандой
драгоценные камни (и шпильки) за пазухой но
кто бы их оценил мне наверно не хватит таланта
на два шага вперёд просчитать вашу едкую мысль
не искавшей добра от добра не дающей таможни
вот ещё анекдот ой давайте уж лучше на бис
восхитимся какой Н. поэт и какой С. художник
или в шахматы или давайте читать
всех поэтов на память на ухо в купейную темень
буду пялиться думая что гюльчатай
если б выжила не ужилась бы в гареме

 

 

...А это я на фоне Киммерии.
Меня вот-вот с утёса сдует Время,
Сомкнутся небо с морем, как два века,
Моргнёт Эпоха – и соринки нету!..
Ну, а пока, на фоне Киммерии,
В дурацкой шляпе, сдвинутой на темя,
Я всё ещё играю человека,
Который долго странствовал по свету.
И вот пришёл, уселся над обрывом.
И вот сидит, глядит на это море...

 

1
Задумай цифру, букву, что-нибудь,
закрой глаза и встань лицом к закату,
я разгляжу сквозь солнечную муть
тобою предугаданную дату,
расслышу отзвук или первый слог
тобой ещё не выбранного слова,
с которым я бы начал, если б смог,
или покончил с этой жизнью снова.
Припомни имя, губы разлепи
и прорыдай его в степные дали,
туда, где я стою среди степи
надгробным идолом, исполненным печали.

2
Любовь моя, не верь, что смерти нет…
Я на тебя сквозь вечный снег летящий,
сквозь этот мутный желтоватый свет
смотрю во времени уже ненастоящем,
не в прошлом и не в будущем, в каком
неведомо, в неведомом каком-то,
где нету времени, где никого кругом,
лишь голос твой во мне болит негромко.
И я плыву к нему, глаза прикрыв,
ловлю его в сгущающемся шуме,
хотя уже и сам не верю в миф,
что жив ещё, что жил, пока не умер…

 

 

Стоит, наверное, выучить русский 
только за то, чтоб на нём говорили...
Если горшки обжигают не боги,
кашу любым топором не испортишь.
Делай, что должен, а барин рассудит,   
божьей росой окропит наши брёвна
и, по-отечески шею намылив,   
руки умоет... Однако вернёмся 
к нашим баранам и новым воротам.

Каждый охотник, вскормлёный в неволе
хлебом единым и пареной репой,
знает: лишь тот, кто смеётся последним,
общим аршином двух зайцев загонит;
семь раз отмерит, а после зарежет,
жар загребая устами младенца, 
шапками всех закидает (как Троцкий),
перекуёт на мечи (за полцарства).
Или коня поменяет на шило.

Вот и выходит: пусть больше да хуже,
к матери той же – всё те же дороги
между трёх сосен ведут; заблудиться –
можно, но это – медвежья заслуга...
Шизым орлом или названым груздем
в кузов упасть, воспарить или всё же,
банным листом заслонясь от Европы,
непротивлением злу заниматься?

 

 

В третьем лице говорить о себе забавно:

Сразу ломаются схемы, меняются коды,

Не совпадают ответы, (вопросы – подавно!),

Наглухо перекрываются все переходы,

Тайные лазы, к которым привык с детства…

Где же ему артефактов нарыть, дабы

Их обменять на одно популярное средство

От меланхолии – веру в бессмертие? Слабый

И несуразный такой, он по-прежнему может

Думать, что должен искать, совмещать даты,

Верить в разумность смерти!.. Да сам я тоже –

Тот ещё циник, бл…, тот ещё соглядатай.