* * *
Как странно… Не схожу с ума… Пока.
Но выбор мой намеренно отсрочен,
Позывы телефонного гудка
Услужливо выводят многоточья,
Прощупывая верхний тот предел,
Когда устану от предположений,
И огражусь от надоевших дел
Мне не присущим страхом поражений,
Чтоб дальше жить по правилам игры,
Судьбы послушно кубок осушая,
И посторонне обходить костры
Всё, что со мной сбылось, не воскрешая.
* * *
Наверно, так в туманном Альбионе
Сползает неба хворь с пологих крыш,
Протягивая мокрые ладони
В почти непроницаемую тишь.
Неузнаваем город, стёрты лица,
Перемешались «завтра» и «вчера»,
Но сложенная вчетверо страница
Таит прикосновение пера,
Там, в испещрённом синей пастой лоне,
Застыла в первозданном виде тишь…
И кажется, что прямо на ладони
Сползает неба хворь с пологих крыш.
* * *
За облаками – тот же яркий свет,
За облаками – тот же чистый воздух,
Там, вдоль спирали заповедных лет
Мерцают досягаемые звёзды,
Там под зеркальным сводом слов и строф
Роса людских желаний камень точит,
И на руинах свергнутых миров
Душа Земли о Будущем хлопочет…
* * *
О тебе – ни слова, ни предлога,
Словно ты придумана была,
И черты возвышенного слога
Благодать июньская сожгла;
Тяжела хлопот насущных поступь
И тревог постыла круговерть…
Ночь темна. И безучастно звёзды
Этой жизни созерцают твердь.
* * *
Безмолвствую, отсутствую, я снова там, где Вы,
Вне неуютных стен родного дома,
Брожу под неусыпным оком Крома,
Вдоль тихих вод сговорчивой Псковы.
Скажите, кто Вас выдумал
и кто во мне Вас ждёт?
Мне кажется, что я близка к ответам,
Но вслед за уходящим в осень летом
Очарованье этих дней пройдёт
И что тогда останется? Пожухлая листва
Расколотого надвое каштана…
Да в пригоршне вечернего тумана
Сговорчивая, тихая Пскова…
Крещение
Смутно помню – небо синее,
Шёпот люда за спиной,
Купола в колючем инее
Возвышались надо мной.
Всё, что было мной загадано,
Что сбылось давно уже
Тёрпким ароматом ладана
Разливалось на душе,
На молитву приглушённую
Отзывался сердца стук,
Я несла свечу зажжённую
На последний, третий круг.
Памяти дорогих мне людей
Их больше нет. Засохших листьев хруст,
Качели, храм Василия на Горке,
Свеча, за упокой Сорокоуст,
Шершавый крест на маленькой просфорке…
Их больше нет. Что теребить платок,
Я никого не вымолю из списка,
От облаков отставший лоскуток
Плывёт над колокольней низко-низко…
Окуривает ветви сизый дым,
Покорно осыпаются каштаны,
Поникший тополь стариком седым
Вдаль провожает птичьи караваны.
Мгновение… И горизонт вновь пуст.
Но как приют, как спас от мыслей горьких –
Горит свеча, звучит Сорокоуст
Под сводами Василия на Горке…
* * *
«Ладошка к ладошке,
Поспи немножко,
Дурёха.
Сама не знаешь,
Что хорошо,
Что плохо…
Сама не знаешь,
Кого прощаешь,
По ком плачешь,
И для кого
Ты хоть что-нибудь
Значишь….
В постель вжалась
Твоя жалость,
А ты – рядом,
Глядишь хмуро,
Шепчешь: «Дура,
Оно мне надо?!..».
Июльский ветер
В свои сети
Поймал шторы...
Ладошка к ладошке,
Поспи немножко –
Рассвет скоро…»
* * *
Туман над городом повис,
Затихли жизни звуки…
Всё обретает новый смысл –
И встречи, и разлуки.
Ночей бессонных череда,
Затянется, наверно,
И наступившая среда
Как омут – безразмерна.
Тому, что называлось мной,
Не до восторгов. Нечем.
Я застарелою виной
Себя опять увечу.
И путаюсь, где глубь, где высь,
Что серебро, что злато…
Всё обретает новый смысл,
Когда душа распята.
Когда, увы, не ко двору,
Ни ты, ни эти строфы,
И забираешься к утру
На пик своей Голгофы.
А там – всё та же тишина,
И никого. Лишь окрест
Луны сквозь тучи желтизна
Да ветра грубый посвист…
* * *
Бывает так – и пустота
Нахлынет с чистого листа, –
Ни лиц, ни тем, ни рифм…
И к запертым вратам ночи
Никак не подобрать ключи,
И не вложить молитв
В окаменевшие уста,
Не разглядеть в себе Христа,
А в зеркалах – себя…
Но видеть лишь, как по листу
Сползает прямо в пустоту,
Твоя Судьба…
Лето
Где же лето? Сыпет морось
Мелким бисером по крыше…
Не томись от скуки – скоро
Небо новый образ вышьет.
– Что ты жмуришься довольно,
И глаза прикрыл рукой?
– За высокой колокольней
Солнце встало над рекой…
Вот где лето – в чистом поле
Там, где пахнет чабрецом,
Там, где хочется на воле
Непослушным стать мальцом!..
И бежать быстрее ветра
За окраину села,
Где милуется с рассветом
Одинокая ветла.
Где пускают сок берёзы,
А подальше, вдоль леска
Расплетает свои косы
Говорливая река…
Где приветливо соседство
И доверчив всяк народ.
Где тебя с улыбкой Детство
У плетня годами ждёт…
Тебе
Досаду погасив, смирив упрёк
И жест, надежду отвергающий,
Во мне вчера воскрес ребёнок-Бог –
За всё и всех прощающий.
Июнь уже открыл сезон дождей,
Зонтами небо загорожено,
Стоит под клёном хмурый лицедей
С подтаявшим мороженым…
Прохожие туда-сюда спешат,
Пусты качели ржавые
Бросает мимолётный взор душа
На храмы величавые.
Размыты ненаглядные холсты,
Но стелет полдень новые –
На них безмолвно падают листы,
Летит хвоя еловая…
И никуда не хочется идти,
Моя свобода – вот она…
Бездомной птахой греется в горсти
Притихшая, бесплотная.
До звёзд, моя красавица, лети,
Неси свои пророчества!
А я останусь здесь, на полпути
Земного одиночества.
Судьба украсит разноцветьем строк –
Пожизненное рубище…
Во мне вчера так горько плакал Бог
Тебя, мой милый, любящий…
Моей России
Ночь. Во дворе орут коты.
Я воздух бранью сотрясаю:
Из состояния «кранты»
На четвереньках выползаю.
Затих на лестнице сосед
Мочой в подъезде угол метя,
Под окнами проныра-дед
Сплавляет самогонку детям.
Пей, одичавшая страна,
Так гордо названная Русью!..
Твоя судьба на всех одна –
От бездорожья к захолустью!
А в Белокаменной – парад
Чеканный шаг утюжит площадь,
И новый справили наряд
Гнилые ленинские мощи.
Гудит под сапогами плац
На радость ветхим пионеркам –
По состоянию «абзац»
Столица вмажет фейерверком.
И будет ликовать народ,
Царьками пущенный по миру…
Но сердце высветит цейтнот:
Остаться б живу, не до жиру!..
Оставит сказки на потом,
Отложит встречи, сдвинет сроки…
И в состоянии «дурдом»
Под ноги сплюнет эти строки…
И нынешний кляня разор,
Палёнку выцедит из фляги…
Как долог русский форс-мажор
И как убийственны зигзаги!..
Моя бездомная страна,
Великой бывшая державой
Как сирота опять одна,
В лохмотьях да с сумой дырявой…