Вильям
Шекспир

«Король Лир»

Акт первый, сцена 
     вторая 
  
ЭДМУНД. Тебе, Природа, твоему закону 
Подсуден я. Моя богиня – ты. 
Неужто я традиции прогнившей 
И дикости всеобщей покорюсь? 
Позволю обделить себя за то, 
Что я внебрачный и моложе брата? 
Внебрачный? Забракован, значит? С 
     браком? 
Но я ведь ладно скроен, крепко сшит, 
А силой духа тем не уступаю, 
Кто честною утробою рождён. 
За что бракуют нас? За что нас метят 
Внебрачности тавром? За то, что некто 
Потребность втайне удовлетворяет, 
Выплёскиваясь с пылкостью, которой 
Хватило б на династию хлыщей, 
Заделанных ни въяве, ни во сне 
Из чувства опостылевшего долга? 
Но если мы – законный с незаконным – 
Отцом любимы, – я, лишённый прав, 
Имею право на твои, законный. 
Чудно звучит: «Законный»! Если мне 
С письмом, законный братец, повезёт, 
Тогда в законе будет незаконность. 
Я вверх тянусь, я силой наливаюсь. 
О небо, незаконных вознеси! 
  
Акт первый, сцена 
     четвертая 
  
ШУТ. Тот умник, с чьей подачи 
Всю землю роздал ты, 
Глупей шута, иначе 
Не лез бы он в шуты. 
  
Злой шут сидит у трона, 
На злом – колпак венцом, 
А добрый, сняв корону, 
Не венчан колпаком. 
  
* * * 
  
ШУТ. Теснят шутов и дураков, 
Куска лишая в драке, 
Тьмы одуревших мудрецов, 
Премудрых, как макаки. 
  
* * * 
  
ШУТ. Кукушек воробей вскормил 
На голову свою: 
Разбили те, набравшись сил, 
Макушку воробью. 
  
Второй акт, четвёртая 
     сцена 
  
ШУТ. Отцов негодных гонят вон 
Их дети-подлецы. 
Обласканы со всех сторон 
Богатые отцы. 
Судьба распутнице сродни: 
Не любят бедняков они. 
  
* * * 
  
ШУТ. Кто служит для проформы 
И ценит серебро, 
Спешит во время шторма 
Спасти своё добро. 
  
Но шут с тобою – даже 
Когда сбежит мудрец. 
Глупец стоит на страже, 
А мудрецу конец. 
  
* * * 
  
Акт третий, сцена 
     вторая 
  
ЛИР. Сильнее, ветры, дуйте! Завывайте! 
Раздуйтесь и полопайтесь от злости! 
Разверзнитесь, небесные врата, 
И выпустите смерчи дождевые 
Залить всю землю вплоть до флюгеров! 
Сернистый свет, молниеносный пламень, 
Что с быстротою мысли рассекает 
Столетние дубы, – спали меня! 
Ты, гром, всесокрушающим ударом 
Расплющи толстобрюхий этот мир, 
Нутро природы вскрой и умертви 
Зародыши бессовестных людей! 
  
* * * 
  
ЛИР. Пусть льётся всё, гремит и 
     полыхает! 
Ни дождь, ни гром, ни молния, ни ветер 
Не дочки мне, не подданные даже. 
Я вам никто, свирепые стихии, 
Я вам своей державы не дарил 
И за жестокость вас не упрекаю. 
Поэтому глумитесь надо мной, 
Раз это вам приятно! Я ваш раб. 
Я всеми презираемый старик, 
Больной и слабый. Вы не за меня. 
Вы раболепно служите моим 
Неблагодарным дочкам, ополчились 
Вы на седую голову мою! 
  
* * * 
  
ШУТ. Когда попы заговорят не лживо, 
А пивовары не разбавят пива, 
Портняжка станет пэром, а в костёр 
Пойдёт не еретик, но сутенёр; 
Когда в судах законность воцарится, 
И разорят не фермера, но принца; 
Когда в толпе не срежут кошелька, 
А клеветник лишится языка; 
Когда скупец начнёт сорить деньгами 
И запоют блудницы в божьем храме, – 
То на Британских островах, 
Где ходят все на головах, 
Пойдет всё прахом, а в итоге 
Все встанут с головы на ноги. 
  
Акт четвёртый, сцена 
     шестая 
  
ГЛОСТЕР. Я вспомнил голос! Это же 
     король! 
ЛИР. Да, целиком и полностью – король. 
Взгляну – и всё дрожит. Живи покуда. 
Что натворил ты? Изменил жене? 
Но это не смертельно. Размножайся. 
Ты не преступник. Мухи и букашки 
Развратничают прямо на глазах. 
Пусть все совокупляются со всеми! 
Сын Глостера, рождённый вне закона, 
С отцом своим нежнее обошёлся, 
Чем со своим – две дочери мои, 
Плоды законной страсти. Вожделенье! 
Всех оплети своею паутиной! 
Солдаты мне нужны. – Иная дама 
Жеманничает, корчит недотрогу; 
На личике написано, что лёд 
Меж ног у ней; и ушки зажимает, 
Когда ей намекнут о наслажденье; 
Сплошная добродетель, а на деле... 
На деле – сладострастнее, чем сука 
Или кобыла. Женщины – кентавры, 
А женский поясок – водораздел: 
Всё то, что выше талии, – от бога; 
Что ниже талии, – от сатаны. 
Там пекло, ад кромешный, серный 
     пламень, 
Зловоние, мучение и смерть! 
  
* * * 
  
ЛИР. За что, палач, ты шлюху исхлестал? 
За то, что отказалась переспать 
Она с тобою, кровожадный зверь? 
Ты б лучше задницу свою подставил 
Под ту же плеть. Вон жулика ведёт 
На дыбу ростовщик жуликоватый. 
Видны пороки только сквозь лохмотья, 
А сквозь меха не видно ничего. 
Щит золотой, скрывающий грехи, 
Копьё закона ловко отобьёт, 
Тряпьё же их не в силах защитить 
От крохотной булавки обвиненья. 
Никто ни в чём не виноват. Никто. 
Ни в чём. Я поручусь за всех. 
Бери пример с меня: уж я-то знаю, 
Как прокурорам отвести глаза. 
Стекляшками прикрой свою незрячесть 
И утверждай, как интриган-политик, 
Что видишь то, что видеть не дано.