Виктория Андреева

Виктория Андреева

Четвёртое измерение № 19 (44) от 11 июля 2007 года

Предзаданные рубежи

 
* * *
 

Что со мной? Надолго ли? Не знаю.

Милый. Помоги мне. Подскажи.

Только бы смотреть не открываясь

В глубину коричневую лжи.

Вот уже не надо мне и песен

Только бы глаза и этот смех,

Только бы дышать тревогой вёсен,

Позабыв про всё, про вся, про всех.
 

Москва, 6 февраля 1969
 

* * *

 
когда бы знать какая грусть

когда б увидеть хоть немного

и затвердить, прося у Бога,

знать эту тайну наизусть
 

когда бы первые слова

открыли первомирозданью

предназначенье бытия

и назначение страданья
 

когда бы ошибок всех итог

утешил странника немного

снял иго бед когда придёт

и постучится у порога
 

когда б вошел не наг и бос

прикрывши пятаками вежды

тая в изгибе губ укор

и горечь скомканной надежды

 
* * *

 
закрытое забвение печали

окамененье шепчущей души

приходят и уходят изначально

забытые следы

утрачена отзывчивая форма

пергамент осени

опустошенно чист

с овчинку небо

только беспредельно

давленье механическое лжи

 
1993-94
 
* * *
 

вот повести начало

у самого причала

наплывами зари

размыты фонари

и чёрным многоточьем

повисла в небе строчка

из этой чёрной точки

а может быть из тучки

зелёные туманы

а может быть обманы

а может фонари
 

то буквы или знаки

иль знаки Зодиака

твое письмо из точек

из запятых подстрочных

твое посланье летом

пронизанное светом

из букв возникла башня

за нею дом

 
* * *
 

весеннее стяженье сил

воскресного начала

и утра плачущая даль

дня синей мощью прозвучала

смещенье времени и лет

слилось в одну октаву смысла

и ветер-летописец пишет

преданий временных завет

перемещение пластов

развёрзнутой воздушной хляби

и напряженье водной глади

смешенья языков полет

слоев движение глухое

и неба эхо голубое

 
* * *
 

деревья странствуют по небу

и облако плывёт надменно

и солнце гасит жар полдневный

огонь переплавляя в глаз
 

голландский город эфемерный

во сне увиденный неверном

плывёт вдоль солнечной шпалеры

мультиплицируя пейзаж
 

три женщины и три мужчины

окном повторены подряд

букет симметрии старинной

вдоль поезда летят невинно

меня затягивая в ряд
 

уж вечер округляет спину

смыкая неба половины

подземный мир раскрыл картины

наскучив лицезреньем дня

лиловый воздух тени длинны

голландии букет старинный

цвет черепицы желто-синий

и золотая середина

сегодня завтра и вчера

и мелют время жернова заката

и ветряные мельницы стоят

 
1990
 

* * *

 
о лета в перелёте лет

взлетали ледолебедини

в окне показывали спины

лекалом ледяных лучей

Леже

мелькает зеркалами лета

и гасит жалящее эхо

в молчальной веренице дней

и легкокрылый ледостень

сминает нежный абрис света

расставив гулкие тенета

грозит грозой к исходу дней

и льётся лепетная речь

начать стремиться всё сначала

как изначального не стало

торопится сказать скорей

взахлёб

гомеровским распевом

о споре лебедя и лета

и о нордической тоске

в разгар тропического света

 
польский пробег
 

поля полян без берегов и стран

в лесах древлян

желтеющая россыпь

и в крепостях домов

отмеренность пространств

и речь изломана

трагическим наклоном

единого в безмолвии пространств

и посвисты машин

как посвисты дроздов

железны
 

трагичностью безмолвья

поляны с деревом мечтательный союз

округлая, она стремится долу

и ластится вся в рыжих пятнах солнца

и разнотравий бесконечный луг

под порыжевшей бахромою сосен

и волны плавные предхолмий и дорог
 

и солнечные улья из снопов

и солнечные домики снопов

и кладки солнечных снопов
 

и шлемами снопов вся всхолмилась земля

и шлемами снопов покрылись все поля...

поля полянам а там леса древлянам

белоголовых русичей

 
1998
 
* * *
 

Ты мышцей напряжённой огради

согбенного яремом человека

и равновесие великое яви

расхристанному без начала веку
 

пращёю разъярённой ты воздай

торговому глумленью века
 

ты распрямись согбенный человек

метни ответный камень наказанья

яви чело святого воздаянья

возмездия высокого полёт

 
* * *
 

зелени праздничный взгляд

сухо рассыпаны трели

вкрапленных иммортелей

старушечий пряный наряд
 

античные кулисы

дель-артовский мотет

как шопот директрисы

истории навет:

здесь жил

сюда бежал он

здесь детство он провёл

и в этот знаменитый форт

был он заточён

четыре темы эхом:

антибес – антибес

и полис–антиполис

прочерчены средь небес

 
1983
 

* * *
 

Гремит извечный бесконечный бой.

Война ведется не на жизнь

на смерть.

И розы белой с розою кровавой

ведётся поединок

крест на крест

сверкающих клинков

зловещий танец

лоснится кровью напоённый глянец

кровавой розы жирны лепестки

«Ещё один. Смотри, вон там упал. Смотри.

Спеши к нему. Ещё один из наших погибает».

Змеясь, блестит чешуйчатым кольцом

дракон, кровавым пламенем рыгает.

Там опалён один, другой страдает,

«Спеши, спасай. Нет, стой, смотри,

тут рядом кто-то погибает».

Ты, ангел милосердья, пощади

ряды редеющие белой рати

крылом спасительным ты отведи

пентаклей жёсткие атаки

 
1984
 

* * *

 
Литве
 

её пейзаж медлительно простой

пронизанный мучительною тайной

и прелесть долгого ненастья

и вечера угасшего покой
 

здесь тонкая взволнованность весны:

оттаяло, воспрянуло, запело –

плывет усталость как вчерашний дым

и достоверность дальнего предела
 

и сразу стало просто узнавать

приметы дня и светлого начала

всё тихо зоворожено теплом

и тайной

 
1997
 

* * *
 

в Нью-Йорке мы живём втроём –

прохладный звонкий водоём

и в окнах плавает река

задумчивые берега

и облака по дну ползут

размеренно как ход минут

и неба светлая рука

задумчива и глубока

она спускается в наш дом

когда мы в нём сидим втроём

она выводит облака

задумчиво из глубока

она задумывает сны

которые всегда грустны

деревья тычутся в наш сон

как рыбы в звонкий водоём

деревья плавают во сне

и листья плачутся в окне

деревья кланяются мне

они стучатся в тихом сне

они заглядывают в дом

лишь листья мечутся как сон

да ветви клонятся ко дну

и деревянною клюкой

стучится дерево в наш дом –

в прохладный звонкий водоём

 
* * *
 

ветер весенний влажно возник

серые сумерки снежно уснули

мартовский вечер в окошке колдует
холодом дышит причудливый лик
 

вечер весенний – эхо зимы

в гулких пространствах твоих раздаётся

зябко дыханье уснувшего солнца

неразличимы градации тьмы
 

сумрак что явлен началом весны

месяц льет мёртвенный свет свой из детства

омуты памяти…

 
* * *
 

огромным «О» нависла удивленья

зияющая пустота

округло плавное движенье

летящего листа

и светлый круг объемля на мгновенье

ступи в просветы тьмы

размывы линий сновиденья

в спираль замкни

плети из кокона наружу

светящуюся нить

разрывы стужи

 
* * *
 

Окончиться празднику – будням придти.

Лишь изредка вздрогнет в душе тот мотив.

А город приличен, и пуст и тих.

Ему ли расскажешь в тайнах святых

О таинствах веры на этой Земле,

О том, что безмерна надежда во мне,

О том, что не смею

Забыть эти дни

И снова поверю,

Лишь ты обмани.

 
Вильнюс, осень–1968
 

* * *
 

уловки зла

и злонамерность оскала судьбы

загнавшей в угол

небожителей земли

о – выдох боли

о – глоток забвенья

о – столбененье

перед ликом зла

и тех кто лучше

на колени перед

колючкою пентакля

пентагона зла

свет захлебнулся

без сопротивленья

петля на шее

за плечами крест

свет изнемог на каменных ступенях

ведущих в катакомбы бездн

и светлый каменщик

ты загнан в лабиринты

 
* * *
 

«не дай мне Бог

сойти с ума»

уже готова мне

сума с которою

отправлюсь в путь

безумия

и не вернусь

уже дорога ждет меня

две вётлы голых

у плетня

с слепыми окнами

изба

два чёрных камня

у пруда

уже равно мне далеки

друзья и вечные враги

уже бессмысленны слова

и мне уж не страшна молва

 
1973
 
* * *
 

и пульс беспамятства всё глубже

глухие мягкие толчки

зелёные тускнеют лужи

в сосущей вязкости тоски

размывы линий всё смелее

спиралью крутит грубый сон

и волны рыжего елея

затапливают всё кругом –

красно-оранжевая мара

с протуберанцами пожара

и взлёт паденья без начала

и лёт паденья без границ

обманчивая лёгкость слов

соблазна вкрадчивое жало

все отодвинуть изначала

все отодвинуть на засов

уйти неведомою дверью

уйти наверх не по ступеням

легко и бережно уйти

переступя через пустоты

 
* * *
 

Варшава гудит

Три гордых звука

Шепчу как молитву

Да будет, да сбудется

Та девочка-мать

Никем не забудется

Не сможет никто опять успокоиться

Пусть всех не минуют

Тревоги бессонницы.

Раздумья совести

Ничто не проститься

Со счёта не скинется

Свершится возмездье

Неотвратимо

Сметут, наконец, это грязное иго

 
1998
 

* * *
 

триады лет

и безысходность тайны

избытый срок

забытые пути

троичный путь ведущий изначально

к обманному исходу впереди

трагичность век и горечь складок горя

и века трёхступенчатый разрыв

триптих паденья

трёхголосость моря

трилистник тайны

тёмный мой двойник

трёхкратность просьбы

или наказанья

трёхперстие прискорбного пути

двуперстия высокое отчаянье

 
* * *
 

когда мы станем снегами

и солнце взойдет над снегами

нездешними берегами

над нами пройдут облака

и вспыхнет сиреневым всплеском

цветок, подаренный детством

холодным и зябким блеском

повторится в нём заря

зелёный и желтый, и белый

по небу пройдут несмело

повиснут над миром целым

извилистые крыла

 
1972
 

* * *

 
Побеждайте время. Дни злы.
Ап. Павел

 

Уйти от данности. Как можно?

Уйти от времени и быть

В точке той, где ткётся солнечная нить

Где сердцевина средоточья

Где тёмный бархатный паук –

Весь деловитость – щедро тянет

Искрящийся звенящий луч

Переливаясь в капле света,

Там сердцевина, пуп Вселенной,

Тот центр, где сведены

Начала и концы,

Исход и безысходность мира,

Где нет зла дней – лишь света чудо

 
* * *
 

мой спящий образ мой двойник

дитя с закрытыми глазами

обиженный ребёнок спит

среди фантомов расстояний

 
* * *
 

у времени обличья нет

безглазым кажется мне чудом

вселенная – ты лазарет

где лечат всех бессильных духом

по капле вытекают дни

в бездонную пустую чашу

какой-то чёрный господин

в кого-то жизнь переливает нашу

и мы как мотыльки у света

или как бабочки в саду

мы мечемся мы ищем выход

мы жадно вырываем дни

или раздавлены раздеты

в больничном мертвенном аду

заглядывая за пределы

предзаданные рубежи
 
© Виктория Андреева, 1968-2002.
© 45я параллель, 2007.