Виктор Голков

Виктор Голков

Четвёртое измерение № 28 (232) от 1 октября 2012 года

Тротиловый звон

 

 * * *
 
К истокам пора возвращаться,
Видать,  – но привычка сильней
По той же орбите вращаться,
Где нет путеводных огней.
 
Виток за витком, ежечасно.
Опять, как и в те времена,
Слепая душа не согласна,
Что смысла не знает она. 
 
* * * 
 
Когда глаза откроешь ночью,
Горчат воспоминаний клочья.
Их спутанные многоточья
В мозгу свиваются в клубок.
 
Ты без толку косишься вбок
На луч, проткнувший потолок,
Желая, чтобы странных строк
Затихла трескотня сорочья. 
 
* * * 
 
Я немного завидую мёртвой кошке,
Распластанной жертве автомобильного инцидента,
Прижавшейся окровавленной головой к асфальту.
 
Потому что живые всегда завидуют мёртвым,
Чей жизненный цикл завершился так или иначе.
Поскольку им незачем больше бояться смерти,
 
Старости,болезней,одиночества,разлуки
И других неприятностей,
Обусловленных процессом жизни.
 
* * *
 
Шевельнулся в тебе абсолют,
Сквозь тебя поглядел по-иному,
Проскользнул по пространству сквозному
И рассыпался, словно салют.
 
Тёмных клеток таинственный люд
Не сумел починить хромосому.
И тебе, проходимцу босому,
О судьбе телеграмму пришлют. 
 
* * * 
 
Пожилые, о чём мы толкуем,
Заводя монотонный рассказ?
Мы о прошлом уже не тоскуем
И не копим его про запас.
 
Замерзаем под солнцем палящим,
Запиваем таблетки водой.
И, как тени, скользим в настоящем,
Даже смерть не считая бедой. 
 
* * * 
 
Когда, старея понемногу,
Всё те же диспуты ведут:
Кто ярче жил, кто ближе к богу,–
Минуты у себя крадут.
 
Тропа теряется во мраке,
Неважно, как тебя зовут.
Живи как бабочки, как маки,
Как птицы на земле живут. 
 
* * * 
 
Здесь проплывал корабль этрусский,
В песках тонули города.
Бессмысленно писать по-русски,
Но я живу здесь, господа.
 
Уничтожает души лето,
Слепит песчаная слюда.
Пустое место для поэта,
Но я живу здесь, господа. 
 
* * * 
 
Пятьдесят с небольшим. Всё пропало,
Только гладкое светится дно.
Даже слово себя исчерпало –
Не касается смысла оно.
 
Новый день, что гремит,  как коробка,
Безразлично в пространстве верчу.
И сама наполняется стопка.
Можно выпить, но я не хочу.
 
* * *

Паучья тень, языковая дрожь.
Проснувшись ночью, сердца не найдёшь.

Застыла боль в глазах у старика,
но тонкий голос пересёк века.

Я знал его, мы говорили с ним,
Дышали долго воздухом одним.

Осталось имя где-нибудь вовне.
В последний раз мы виделись во сне. 
 
* * *
 
Том забытый пролистал,
Древних слов коснулся взглядом.
Словно ночью пролетал
Я над майским их парадом.

А они ушли, ушли...
Друг на друга не похожи.
И поют из-под земли
Хором – Господи мой боже. 
 
* * * 
 
И пусть бестелесность сильней, чем тело,
Но память – сильней всего.
Живёшь на земле ты, такое дело.
Безлично твоё родство.
 
Ведь даже во сне окружают стены
Светящийся сад в цвету.
По эту сторону ты, несомненно,
А вся твоя жизнь – по ту. 
 
* * * 
 
Мы живём в невозможное время.
В роковой исторический час
Дико взвоет безумное племя,
И посыпятся бомбы на нас.
 
Натурально, ведь мир – передышка
Между войнами. Пули визжат.
И застыла душа, как ледышка,
Только тонкие губы дрожат.