Чертили на окне стрижи
Дни шли привычной чередой –
дожди, а следом – зной и пыль,
и колокольчик голубой
по травам скошенным звонил.
Чертили на окне стрижи
маршруты туч перед грозой,
любовь попробуй удержи
словами, вздохами, слезой.
Ты торопилась – без плаща,
а у дождя такая прыть,
у двери шёпотом – прощай,
ты научил меня грустить.
Душа поладила с судьбой,
признал своим привычный быт...
а колокольчик голубой
ночами в памяти звонит.
И кланялись, кланялись ветки
Попрятались серые тени
в туманы цветущей сирени,
и кланялись, кланялись ветки
безродному пришлому ветру.
Боялись во мраке остаться,
срывались цветочки акаций,
летели большим белым роем,
надеясь, что окна откроем.
Сначала стук тихий и робкий,
потом – барабанные дроби,
печалились мокрые ивы –
опять бесконечные ливни.
А ты на окне запотевшем
уже написала поспешно –
под строчки стекло не линуя –
ну вот, и дождались июня.
Где шмеля угостит подорожник
Не грусти, не вздыхай, что скитальцы –
сновидения, память, душа,
и в туманы цветущих акаций
беззаботная юность ушла.
Не жалей, что уже невозможно
к облакам – через поле – босой,
где шмеля угостит подорожник
из зелёной ладошки росой.
И о том, как любила ревниво,
не стыдясь своих слёз, говори,
искупавшись, накинула ива
розоватый платочек зари.
Одуванчик наденет корону...
а сегодня под песню ручья
для тебя худощавые клёны
принесли синеву на плечах.
Пришли сюда клёны босые
Обиду давнишнюю злую
оставь на краю синевы,
где бабочки утром целуют
шершавую щёку травы.
Ветвей неразборчивый почерк –
писали о том, что болит,
а облако – смятый листочек –
зима уронила вдали.
Весну славит каждая птаха,
ручей – на своём языке,
косматые ивы в рубахах
выходят молиться к реке.
Усмешки и взгляды косые
забудем – начнём всё с азов...
пришли сюда клёны босые
послушать распевки дроздов.
На берёзовой веточке неба лоскут
О судьбе разговоры уже не влекут –
вспоминается чья-то вина,
зацепился за веточку неба лоскут
и трепещет в проёме окна.
Не озлобились, живы, не стали грубей,
не горюй, а уныние – грех,
белизною пометил виски, голубей
и берёзы растаявший снег.
Не вздыхай, нам апрельские ночи вернут
всех ушедших в красивые сны...
на берёзовой веточке неба лоскут,
улыбнись – это вымпел весны.
Весна – воркует голубь сизый
Весна – воркует голубь сизый,
дожди у окон отплясали,
синицы надевают ризы,
поют погожим дням осанну.
И клён – разбуженный грачами –
с ручьём разучивает гаммы,
где старый ворон изучает
листвы подмоченный пергамент.
Белея долговязым телом,
берёза в луже моет косы...
и не грусти, что между делом,
к тебе крадётся жизни осень.
Метелям – в память лет
По лужам облака плывут,
последний снег зачах,
и сосны держат синеву
на бронзовых плечах.
На все лады поют ручьи,
что всё в твоих руках,
гуляют важные грачи
в потёртых сюртуках.
Дождям – в жемчужную росу,
метелям – в память лет,
я, как огонь любви, несу
багряных роз букет.
Возьмёшь цветы, я, не дыша,
услышу – горячо...
и сизым голубем душа –
на белое плечо.
Пожалеешь – отпусти
Обещая, не дразни –
обними, скажи, что нужен;
облака до белизны
отмывает голубь в луже.
И костлявые кусты
из ручья напьются вдоволь,
пожалеешь – отпусти
и оставь мне сон бредовый.
В суету уходишь дня,
ничего не будет прежним,
переулочек меня
узелками веток держит.
На судьбу свалить вину
отыщу я довод веский...
поржавевшую луну
начищает март до блеска.
Проснулся рано кустик чахлый
Весной февральский воздух пахнет,
повсюду небо без границ,
проснулся рано кустик чахлый
и учит теньканье синиц.
Звенит капель, что южный ветер –
сегодня долгожданный гость,
и этот мир увидеть в цвете
седым сугробам довелось.
Ты говоришь мне – раньше срока
тепло и будут холода,
а я – что твой красивый локон
запомнит талая вода.
Мои слова тебя смешат,
хохочешь – будь немного проще...
и ждёт хорошего душа,
как ждут грачей пустые рощи.
Вязь следов на снегу
Опавшие листья – вся память весны,
метели оставят нам белые сны,
спешим, суетимся и время торопим,
цветами на яблонях снежные хлопья.
Берёзы осеннюю медь берегут,
а летопись зим – вязь следов на снегу,
прошу улыбнись – и забудем плохое,
как празднично в доме от запаха хвои.
Клубками – сугробы и прячут носы,
луна мандарином на клёне висит,
присядешь поближе, обнимешь руками...
и вспомнят снежинки себя мотыльками.
Серый сумрак декабря
Клён чернее стал и суше –
в зиму не нажил добра,
на печали ловит душу
серый сумрак декабря.
Я молчу – на прядях иней,
жизнь не балует порой,
и луна уже не снимет
маску бедного Пьеро.
И вся суть банальных истин:
что дала судьба – бери,
медный голос палых листьев
помнят ветры-звонари.
Как ни хмурь сегодня брови,
зимы, вёсны – всё не зря...
на печали душу ловит
серый сумрак декабря.
А вдруг не обманет зима
Листвы потемневшую медь
забрать с собой ветер хотел,
осенние сны досмотреть
позволила клёнам метель.
Рябиновой грозди ожог
пугает чахоточный лес,
латунного солнца кружок
скатился по крышам, исчез.
Что вспомнится – бледность лица,
молчание, вздохи без слёз,
в краю тёплом снятся скворцам
родимые пятна берёз.
Пурга сошла ночью с ума –
к утру все дворы замело...
а вдруг не обманет зима -
и можно судьбу набело.
© Валерий Мазмазян, 2019–2020.
© 45-я параллель, 2020.