* * *
Е. Г. Водолазкину
Вступить на путь, но не постигнуть цель,
отвергнуть жизнь, бредя навстречу тленью…
Подобие неровня повторенью.
Великой стужи спутница – метель,
смеясь над неопрятностью души,
её покроет снегом, нет – лавиной.
Земную жизнь пройдя, за половиной
я понял – не проси и не греши…
____________
…и не жалей, о том, что не сбылось,
и не моли о том, что невозможно…
Я понимаю – это очень сложно,
но положись на русское «авось»…
Когда причина смерти только жизнь,
не стоит призывать на помощь волю
и я ничтоже вопреки глаголю:
«Вонзи в мя жало и отравой брызнь».
Так, запертый во времени, вины
не отрицая, я молю в затёртых
словах Тебя… Вполне возможно, сны…
Моя Душа… Мой Ангел… Нет цены…
Чужую боль постичь до глубины
и не губить живых во имя мёртвых…
* * *
Мне снится сон. А сон ли, право слово?
В толпе лишённых памяти богов,
я не спеша бреду во тьме былого
тропой не мной оплаченных долгов,
тропой не мной отброшенных сомнений,
тропой не мной искупленной вины…
……………
тропой тепла Твоих прикосновений
тропой Твоей печальной тишины…
* * *
…А твоя голова у меня на плече,
паучок на стене – болтовня о ткаче,
что сплетает узор, неподкупен и строг,
не пуская незваную смерть на порог.
Материнской утробой извергнут вовне,
я пытаюсь забыть о грехе и вине.
Я извергнут вовне. Ну и что же с того?
Аз пребуду с тобою до сна твоего…
* * *
Что в Касталии – игра, в истории – зверь.
О. Комков
Before the game is afoot, thou still let'st slip.
From Shakespeare's King Henry IV Part I, 1597
The game is afoot. Поднимается зверь.
Веков и минут отворяется дверь.
Четвёртому Генриху Пятый не рад.
Не хочет садовник возделывать сад.
Не хочет бродяга на месте осесть.
А что Азенкур? Бесполезная месть.
Где Генрих? Где Жанна? Дофин-негодяй…
История. Странно. Гадай не гадай…
* * *
Так это Ты? Ни правда, ни обман,
ни водной глади сумрачный туман,
ни миг, ни час, ни день, ни даже год,
ни смерть, ни жизнь не потревожат вод,
в которых отражается мой путь
как в зеркале. Смотрю. Вдыхаю ртуть.
И робко подношу тебе цветы.
Моя вдова. Моя невеста. Ты…
* * *
…так друзей и врагов собирается стая,
забываются распри, сбывается сон,
и вздыхая, меня провожает святая
на костёр погребальный. Но может быть он
угасает под тяжестью мёртвого тела,
а под телом живым возгорается, а?
А с ветвей омертвевших листва облетела,
и хохочет на плахе моя голова…
* * *
Я слишком устал, чтобы думать и ждать.
Ни мать, ни отец… Нет – отец или мать.
Эдип и Электра. Электра, Эдип,
хозяина голос – смешной логотип.
Смешная дорога, смешная судьба.
Царица – невеста, супруга, раба.
Отчаянья стон. То ли явь, то ли сон.
Ни Он, ни Она. Нет – Она или Он…
* * *
Смерть ничему не может научить
и жизнь не может, между прочим, тоже.
Летит над тиной выцветшая выпь –
идет-гудёт Зеленый шум, похоже…
Слияние живого с неживым,
больницы смрад, и старческого тела
зловоние… До смерти надоело
мне это всё... Развейся, чёрный дым…
* * *
Решительное лязганье замка
и скрип ключа. Стоящий за вратами
старик... Он не меняется. Века
проносятся. В какой-то пошлой драме
любовь и кровь, и розы, и мороз,
и тайна карт, открытая старухе,
и Святость, воплотившаяся в Духе –
Отечеству незаданный вопрос…
* * *
Иллюзия жизни, иллюзия смерти.
Так вы мне не верите? Что же, не верьте.
Не ждите награды, не требуйте кары,
ныряйте в парашу, ложитесь на нары,
спускайтесь в подвалы, вставайте у стенки,
снимайте с несвежего варева пенки,
живите без веры, любви и надежды,
плотнее сомкнув неподъёмные вежды…
* * *
Будь ты один или с алчущей девою,
Прок ли тюрьму поменять на тюрьму?
В. Дашкевич
Прок, безусловно. Так пращур мой с Евою
вышел из сада… Куда? Не пойму…
* * *
Давый пищу мне плоть Твоею волею,
огнь сый и опаляй недостойныя.
Св. Симеон Метафраст
Терпи, огнь сый, да сим огнём, возможно,
ты тамошнего сможешь избежать…
Не то чтоб невозможно, но тревожно,
когда остудит душу благодать,
пытаться усмирить свою гордыню,
закапав потом узкую стезю,
оставить город и уйти в пустыню,
пытаясь уподобиться ферзю…
* * *
О, Боже, погаси мои глаза,
задуй костёр души моей и тела…
А ты посмела, как всегда посмела,
желанью воспротивиться. Да, за
границей никому не нужных слов,
границей текста и границей смысла,
границей чаш весов и коромысла
Фемиды, боль на части расколов…
* * *
Непрочными связями с миром
бредущих бессмысленно туш,
слепых трубачей командиром,
во тьме выдувающих туш,
оркестром глухих и бесполых
я правил, бесплотен и мал…
……………
Вот так же дитятей я голых
девиц на картинках ласкал…
* * *
Вполне возможно, ты не поняла,
что не бывает ни добра, ни зла,
что свет и тень, что суша и вода
не смогут разделиться никогда.
Храбрец и трус, предатель и герой
неразделимы Небом и судьбой.
Неразделимы. Ну, так что с того?
Мы изменить не можем ничего…
* * *
Мне что-то тяжёлое снится,
Гремят в голове Голоса,
и перья испуганной Птицы
в зубах разъярённого Пса.
Клыками, покрытыми пеной,
порвав непристойный уют…
……………
За то, что блудил с Мельпоменой,
Спасение мне подают…
* * *
Жнец новостей и сеятель судьбы,
изгнанием из памяти гордясь,
считает не надгробья, а гробы,
сплетая слов бессмысленную вязь…
Так моего безумства лоскуты
в который раз… The time is out of… и?
На чёрных крыльях грозной красоты
холодный Храм, застывший на крови…
© Вадим Молодый, 2016.
© 45-я параллель, 2016.