Очередная перебранка на кухне с женой. Я сижу за столом в ожидании, когда она закончит злорадную речь о необходимости завести нового мужа, более приспособленного к выполнению женских прихотей. В конце речи моя супруга, по сложившейся практике, махнёт рукой и обязательно скажет:
– Ах, все вы мужики одинаковые! – и в сердцах добавит, – мужья хорошими не бывают – это аксиома!
Я не ухожу, напрягаюсь и набираюсь сил, чтобы не менее хлёстко ответить. Доходчиво объяснить ей, что без женщин можно обойтись, потому как, к примеру, я и посуду мыть умею, и макароны сварить или, что ещё хлеще, картошку пожарить, и щётка на длинной ручке имеется, чтобы самому себе спину почесать. Но жена зарядила надолго, поэтому упорно жду. А передо мной на столе банка с домашним вином скромно разместилась, второй день стоит. Мой коллега по работе вернулся из деревни и презентовал всем сослуживцам из тёщиных запасов. «Может и прокиснуть», – ни с того ни с сего встревожился я.
Пододвинул банку поближе, понюхал. О, запах приятный! Под рукой оказался стакан с остатками холодного чая, младшая дочь не допила. Я одним глотком расправился с чаем и плеснул вина, чуть больше половины. Выпил одним махом и снова налил. Жена всё продолжает свою «трогательную» речь о несчастной доле замужних женщин. Я, отдавая должное её причитаниям, не прослезился, потому как платка носового с собой не оказалось, а идти за платком не решился – мог пропустить самое важное в этом душещипательном выступлении, и тогда мой, как обычно, хлёсткий контрответ не возымеет должного эффекта.
Налил ещё вина, теперь уже до краёв. Выпил и чувствую, что выдыхается жена, речь какая-то бессвязная пошла, ни логики, ни смысла. Налил ещё один стакан, выпил, затем ещё один. Здесь я и вовсе перестал понимать мою вторую половину: она такую ахинею понесла – слушать противно. И я, неумело обхватив банку левой рукой, выплеснул в стакан оставшееся вино и залпом выпил. Теперь уже никакого резону продолжать сидеть и выискивать смысл в её бессвязной речи, подумал я, тем более, что в банке только запах остался. Поднялся с места, широко расставляя ноги, прошёл в коридор, обул ботинки и отправился к соседу Ашоту Хачикяну.
Без стука захожу, коленом пихнул дверь, она и отворилась. У них дверь только на ночь запирается, а днём завсегда открыта. Ашот сидит на диване, листает свежие газеты. Он работает замом директора ПТУ по воспитательной работе, и ему положено знать, как страна преодолевает очередную пятилетку.
А на журнальном столе перед ним шахматная доска с разбросанными фигурами, видимо, недавно с детьми играл.
Я молча расставляю фигуры и делаю первый ход. Ашот, как-то кисло посмеиваясь, нехотя передвигает первую пешку с D2 на D4. Я тут же сделал ответный ход, и развернулась жаркая баталия. Играл я легко и свободно, не особо задумываясь, больше полагаясь на интуицию. И, действительно, по недоумённому лицу Ашота я понимал, что моя тактика сработала, стал ещё быстрее делать ходы. И, загнав короля в угол, поставил своему соседу убедительный мат.
– Слабак, – сказал я ему, – учись играть.
Встал и, не прощаясь, покинул жилище побеждённого соперника.
Вернулся домой, а там застал жену с тем же мрачно-трагическим лицом и раскалённую атмосферу. Надо бы освободить её хотя бы на время от моего присутствия, подумал я, и самому остыть, ведь даже сокрушительная победа над грозным соперником в лице соседа Ашота Хачикяна оказалась не в силах вернуть спокойствие моей легко ранимой, а потому легко возбудимой душе. К тому же из-за увлекательной шахматной игры выветрилась из головы убедительная, пламенная, тщательно подготовленная речь, и ответить распалённой супруге уже было нечем.
Я предложил дочерям сходить в гости к моим родителям, благо те жили недалеко, в двадцати минутах ходьбы. Дети в гостиной, прильнув к телевизору и затаив дыхание, наблюдали, как волк гоняется за зайцем. Но моё предложение им понравилось, и они, оставив бедного зайца один на один со свирепым волком, стали одеваться.
Мы с детьми шли, держась за руки. Я почувствовал, что меня пошатывает, начинает действовать выпитое вино, и не я придерживаю детей, кстати, шести и восьми лет, а они меня.
Мама сразу занялась внучками, а я прошёл в спальную комнату, свалился на кровать и уснул. Домой мы вернулись лишь на следующий день.
Несколько дней я мысленно возвращался к шахматной партии, сыгранной с Ашотом, и всё удивлялся, как я смог, выпив полтора литра вина, обыграть его.
Наконец мы встретились. Неделю спустя после той сокрушительной победы, я возвращался домой раньше обычного и застал соседа у подъезда. Поприветствовали друг друга, постояли пару минут, посудачили о том о сём и я, словно бы невзначай, вспомнил ту шахматную партию.
– Ашот, – обратился я к нему, по-доброму улыбаясь, – как это я умудрился, выпив огромную банку вина, так легко обыграть тебя?
– Да, ты здорово меня обыграл,– едва сдерживая смех, ответил сосед, – Фигуры расставил произвольно, на месте короля у тебя пешка стояла, офицеры на левом фланге расположились, и двигал фигурами, как тебе заблагорассудится. Офицеры у тебя ходили то турой, то пешкой, в зависимости от ситуации. А завершая партию, ты конём прошёл по диагонали из конца в конец, поставил перед королевой, сказал «мат» и ушёл.
© Ваагн Карапетян, 2023.
© 45-я параллель, 2023.