Цветана Шишина

Цветана Шишина

Новый Монтень № 13 (541) от 1 мая 2021 года

Библейские мотивы

У моря Галилейского

Утомлённый путник присел на большой камень у дороги. За спиной у него высилась гора, а пред ним расстилалась голубая чаша Галилейского моря. Путник залюбовался водной гладью. Та блестела в закатных солнечных лучах. По форме и золотому отблеску на воде озеро напоминало покрытый лаком кинар*

У кромки воды суетились рыбаки. Они вытаскивали на берег свои судёнышки, подвязывали парус, развешивали на кольях сети для просушки. Приближался вечер, и тень горы уже накрывала деревню, разбросанную на берегу. У тихих домиков хозяйки занимались последними приготовлениями к ночи. А рядом с деревней в лагере римлян-строителей, уже проложивших главную улицу Кардо, дымились костры, на которых для них готовился ужин. Из расположенной в центре посёлка синагоги возвращались мужчины после вечерней молитвы. А странник всё сидел на камне, не в силах подняться и продолжить свой путь. Он шёл третьи сутки и смертельно устал. Запылилась его дорожная накидка, поистёрлись сандалии, и гудели разбитые ноги. Он был голоден, его мучила жажда…

Когда на землю спустилась ночь и на высокой башне на берегу озера зажгли огонь, он решился спуститься в деревню, чтобы попросить у добрых жителей воды и ночлег. Но деревня уже погрузилась в сон. И только над воротами самого крайнего дома горела масляная плошка. Жила в этом доме доступная женщина, а свет над её воротами говорил о том, что каждый может войти и обладать ею за плату. Но юный путник не был искушён в этом, и он решился постучать в этот дом.

Отворила ему молодая девушка с непокрытой головой. Её светлые волосы рассыпались по плечам, а пухлые губы открылись в приветливой улыбке. Над головой она держала зажжённый фонарь. В его свете юноша заглянул в её глаза цвета неспелых оливок. Взгляд его тёмных блестящих глаз проник глубоко в её душу. Она впервые смутилась перед мужчиной. Сколько их, бесцеремонных, жаждущих играть её волосами, обладать её телом, переступило этот порог, но ни один из них не взволновал её сердца. А этот юноша с измождённым лицом, на котором лишь начала курчавиться борода, со смиренно склонённой головой и мягким голосом, просившим разрешения войти, показался ей добрым знакомцем.

– Кто ты и куда идёшь? – спросила она участливо, подавая гостю напиться.

– Я иду из Ерушалайма в Назарет к своей матери.  Я давно не видел её. – Возвращая хозяйке плошку, он сказал: – Благодарю тебя, милая девушка, ты очень добра и приветлива. Позволь мне узнать твоё имя.

– Меня зовут Мирьям. Мирьям* из деревни Магдала, так по имени сигнальной башни* зовётся наше поселение.

– Мою мать тоже зовут Мирьям, – оживился юноша, – а отец мой Иосиф, он плотник. Я помогал ему на строительстве, но плотник из меня не очень получился.

Он улыбнулся, и его улыбка согрела душу девушки. Она принесла ещё воды и омыла по обыкновению его разбитые в дороге ноги. Он с благодарность погладил её по голове. От прикосновения его лёгкой руки тепло и дрожь одновременно прошли по её телу.

Проговорив тихо: – Отдохни, пока я приготовлю тебе поесть, – Мирьям принесла хлеба, мягкого сыра и мёда из своих запасов и поставила всё на стол перед гостем.

Она уложила его на свою лежанку. И он уснул сразу же, лишь распрямил своё тело. Он спал тихо и безмятежно, как спят младенцы и праведники. Мирьям устроилась рядом с ним. Она впервые провела спокойную, целомудренную ночь рядом с мужчиной.  Но наслаждение её было наивысшим, как после ночи самой страстной любви.

А ранним утром, лишь только над холмами за озером засветился край неба, они уже беседовали за столом. Мири смиренно, но пламенно уговаривала юношу остаться с ней.

– Если ты просишь, я остался бы подле тебя и стал бы учиться рыбному промыслу, – проговорил юноша. И голос, и слова его трогали сердце Мирьям. Не откладывая, она повела его к озеру. Проходя мимо синагоги, юноша поклонился зданию, украшенному мозаикой и семисвечником, но не вошёл. Влекомый Мири, он поспешил на берег, где уже готовились к выходу на ловлю рыбаки. Она подвела его к шестивёсельной лодке своего знакомого кормщика Шимона* и попросила взять на борт ученика. Шимон и его напарник Андрей* недоверчиво поглядели на незнакомца, но согласились взять его со словами:

– Мы поверим в него ради тебя, пусть войдёт в нашу лодку.

Мирьям присела на камень, оперлась спиной о стену башни, и принялась ждать. Лёгкий ветер и шелест листвы оливы, негромкий плеск воды и трепет парусов звучали для неё сладкой музыкой, будто сама Кинерет перебирала тонкие струны.

И пришли ей на ум пророческие мысли: видно, рыбак, как и плотник, получится из него не очень. Но явит он свои чудеса рыбакам, и уверуют они в него, и станут, как и он, ловцами душ человеческих.

А её сердце и душа уже отданы ему отныне и до века.

_____________

Кинар – древний струнный музыкальный инструмент.

Мирьям – еврейское имя Марии Магдалины.

Башня на иврите – мигдаль.

Шимон – еврейское имя ученика Христа, впоследствии получившего имя Пётр, ставшего первым апостолом.

Андрей стал также одним из апостолов, покровителем моряков – Андрей Первозванный.

 

 

Ночь в музее

В музее царила ночная темнота. Внезапно раздавшийся в гулкой тишине звон прозвучал особенно громко. С картины, на которой мученик Себастьян был привязан к столбу, разом упали все стрелы, пронзавшие святого. Себастьян открыл глаза, выпрямился, и верёвки сами сползли с его тела. 

– Зачем эти стрелы, если за веру убили меня камнями, – пробурчал он довольно отчётливо и осторожно спустился с полотна, стараясь не задеть раму.  Себастьян направился в зал, расположенный в центре музея.  В это время в другом зале с полотна сошла Мария Магдалина. Кутаясь в свои длинные золотистые волосы, как в парчовые одежды, мягко ступая босыми ногами, она шла в тот же зал музея.  Встал со смертного одра оживлённый Лазарь.  Оставив без внимания остальных, изображённых на полотне, он спустился на пол. Зашлёпал ступнями по паркету дворца. Мадонна с младенцем повернула голову, заслышав лязгающий звук кандалов. Она увидела старца, спасённого от голодной смерти, волочившего по полу свои цепи. Богородица осторожно спустилась с картины вместе с младенцем. Но, поразмыслив, вернула ребёнка на полотно. Поправила покрывало на голове и, приподняв подол, пошла вслед за старцем. В соседнем зале уже сходил с картины Апостол Пётр. Он двинулся за Мадонной по дороге, призвав святого Луку. Тот не мешкая низошел с полотна и зашагал вслед за Петром, не оставляя Книги, с которой был изображён. Вдруг послышался гул разъяренной толпы, и за поворотом появилась девушка в длинных белых одеждах. Она бежала туда же, куда направлялся Лука. «Блудница, – догадался Лука. "Пусть безгрешный бросит камень…", сказал Создатель и тем спас её. Не из нашего музея»,   – подумал Лука, но останавливать её не стал. Все они сошлись в зале, где экспонировалась большая картина распятого Христа.  Любящая Мадонна-мать, обожающая его Магдалина, ученики и последователи с других картин собрались пред ней и застыли в ожидании. Казнённый открыл глаза, глубоко вздохнул и с недоумением поглядел на свои пробитые руки. Раздался отчётливый металлический звук падающих гвоздей. И Он сошёл прямо в объятия верующих в него людей.

В это время над городом разошлись тучи и прекратился дождь. По сведениям метеоцентра, за прошедшие сутки выпало сто двадцать процентов месячной нормы осадков. Ветер второй день гнал волну с залива, и уровень воды в реках города был намного выше ординара.  Дамба пока справлялась, но в некоторых местах вода уже заливала набережные.

В просвет между тучами показалась луна. Она заглянула в высокие окна музея, где в центре зала люди, сошедшие с полотен, стали в круг. Они взялись за руки и стали медленно кружиться в хороводе. Движение их всё ускорялось, ускорялось и ускорялось. Тела расплывались, становясь прозрачными. Постепенно они образовали сплошную мерцающую линию, истончились и стали исчезать.  На глянцевой поверхности музейного паркета светлым пятном отразилась полная луна.

Ветер сменил направление. Небо над городом очистилось окончательно. К утру уровень воды в реках стал спадать. Угроза серьёзного наводнения миновала.

 

Иллюстрации:

Александр Иванов, «Явление Христа Марии Магдалине», 1835 г.;

Эрмитаж ночью.