* * *
Буквы проступают сквозь бумагу,
Строятся в знакомые слова,
Сквозняков коварнейшую тягу
Не зови на пламя, голова
И душа не выдержат накала,
Всем вещам давая имена,
Хоть и лишь одно всегда искала,
Чтоб через него испить до дна
И понять весь замысел вселенной,
Не она прозрачностью темна,
Это мы не слишком откровенны,
Всем вещам давая имена.
* * *
Когда поднадоест
Прислушиваться к бубнам
И к ритмам неземным,
И к дудочке лесной,
Вот в этот весь оркестр
Средь жизни многолюдной,
Что рифмами звучит
Через меня и мной,
Уходишь в глубь себя,
Где тишине навстречу
Идёт тишайший снег,
Не зная ничего
О том – на сколько бел,
Как радует и лечит
Своею белизной,
Как дети ждут его.
Как будто он один
Нас всех соединяет
В пространство наших душ
Своею тишиной,
Когда в других краях
Дождями отрыдает
Пространство душ других,
Вернувшихся домой.
* * *
Вот снег. А вот деревья. Вот дома.
Вот люди как соблазн и преткновенье.
Вот стены. Полки. Книги. Вот тома,
Словно дома, где спят стихотворенья.
Проснувшись поутру, в нас каждый день
Мелькнёт зарубка, что ещё любимы,
А умер, значит, жив. При чём здесь тень?
Мы чем-то или кем-то, но хранимы.
Мы что-то понимаем вновь и вновь,
И душу раскрываем осторожно,
Как будто не растрачена любовь,
Только любовь растратить невозможно.
* * *
Есть в глубине веков
Осмысленные речи,
И этот смысл сквозь нас
Проходит, как транзит,
Лови его, пока
Ты им самим отмечен,
Пока другой его,
Как ты, не разозлит.
Он хочет управлять
Всем тем, что происходит,
Он хочет быть всегда,
Он хочет быть во всём,
Во времени пустом,
Где места не находит
В том бреде и в той лжи,
Что мы в себе несём.
И этот смысл и есть, –
Что мы в себе забыли,
Что было в нас всегда,
Что нас должно раскрыть,
Ещё не речь была,
Ещё мы просто были,
И только через нас
Он хочет просто быть.
* * *
Пахнет прелью, как словом – апрель,
Как насмешка – терпи до апреля,
Календарным приметам не верь,
Трудно жить, ни во что здесь не веря.
Видно родина – это зима
Для поэтов, что любят уроки,
Это белые сны и дома,
Где по белому чёрные строки.
* * *
Всё правильно идёт, Маэстро?
Иль то, что верно – то идёт?
В твоём придуманном оркестре
Как будто всё наоборот.
Здесь какофония такая,
Что звук рождению не рад,
И светлых душ большая стая
Стремится в ужасе назад.
* * *
Здесь линии древес –
Как будто чёрной тушью,
Гравюрное чутьё
На блёклости небес...
Бывает на земле
Нам здесь темно и душно,
Когда органный звук
Испытывает лес.
Когда бы этот мир
Не падал в изголовье,
И в сны не проникал,
Где свет иных начал,
Мы не были б больны
Злосчастным суесловьем,
И каждый бы из нас
По-умному молчал.
И каждый бы глядел
С участием друг в друга,
В смущении своём
Глаза не отводил,
Но мы – не правды круг,
Мы – лишь граница круга,
И этот в нас излом –
Лишь правда высших сил.
Не жизнь и не игра,
Но что-то длится, длится...
Устанешь говорить
И с миром быть на «Вы»,
Безмолвие придёт, –
Без слёз, без слов молиться,
Как древеса зимой
Без лепета листвы.
* * *
Я спокойна, как имя реки,
Что течёт по равнине, впадая
В море звёзд, в океан, где руки
Уж никто не подаст, уплывая.
Я тебя ни о чём не прошу,
Ни о чём не спрошу, я ведь знаю
Всё и так, потому и пишу
До сих пор, но уже не терзаю
Ни своей и ни чьей-то души,
Всё вокруг, что меня обтекает,
Тоже имя имеет, дыши
Всем, что есть, жизнь повсюду такая.
* * *
Мерцательности слов,
Живому слову внемлю,
Здесь высвечен не смысл,
А ощущенья миг,
Сияющая тьма,
Помилуй нашу Землю,
Я слышу, как растут
Зацепки повилик.
Мы слышим только то,
Что нам дано меж зреньем,
И потому в душе
Есть радостная ночь,
Где всё на свете есть,
Соседствуя с прозреньем,
Но мы уходим в день
От всех прозрений прочь.
* * *
Жизнь, как прогулка в дремучем лесу,
Можно в момент заблудиться,
Сможешь ли небо держать на весу,
Как эти сосны и птицы?
Эта прогулка – коряги да пни,
Да в буераках коренья,
Есть и поляны цветов, посмотри,
Словно моменты прозренья.
* * *
Тишина, словно танец с саблями,
Без людей некий смысл нарушен,
Инфернальность в цветеньи яблони,
Инфернально цветенье груши.
Посылались ведь знаки милостиво
Не грести под себя материю,
Но такое вот разве снилось нам
Мерой тою, которой мерили?
Холодна к нам весна-красавица,
И утратой пропитан воздух,
И цветенье стоит как здравица,
Будто что-то ещё не поздно.
* * *
Когда мы уходили в андеграунд,
И из своих профессий уходя,
И каждый день выдерживая раунд,
Мы были у снегов, людей, дождя.
Нам было всё и дорого, и мило,
И радостью был каждый слог и стих,
Хоть жизнь своею болью нас кормила,
Кормила всех, не только нас двоих.
Теперь весь мир, как будто андеграунд, –
Смещенье неопознанных светил,
Как будто бы идёт последний раунд
Небесных и земных последних сил.
* * *
Не много ль на мои
ослабленные плечи
упало, чтобы я
однажды поднялась,
чтоб снова говорить
особенные речи,
и с миром связь крепя,
держать над словом власть,
не растеряв того,
что мне дано по праву,
всем слухам вопреки,
что любят злобу дня,
и по ночам во сне
пить этих дней отраву,
когда бельмо луны
уставилось в меня.
* * *
Мы чем-то или кем-то были,
И, может, даже не впервой,
И так же вот над нами плыли
Здесь облака над головой.
Мы – прах земной, прообраз пыли,
Венец природы алых роз,
Но мы, конечно, всё забыли
В плену своих метаморфоз.
© Татьяна Крещенская, 2020.
© 45-я параллель, 2020.