Татьяна Фоминова

Татьяна Фоминова

Золотое сечение № 28 (520) от 1 октября 2020 года

Урок родного языка

* * *

 

На дерево за тютиной слабо?

Какая сладость от её чернил…

Твой детский талисман – куриный бог,

который никого не сохранил.

О времени не скажешь «далеко»,

но как давно отсюда этот дом,

где параллели сходятся легко.

И даже память отдаёт с трудом…

Твой камешек без дырочки, смотри –

портрет без глаз... Открой ему глаза!..

Вернуться и бечёвку развязать,

и камешек по волнам – раз, два, три…

 

* * *

 

Интровертка проклятая! Лозунг: не лезь,

не высовывай нос свой, улитка, дикарка.

Одиночество, словно дурную болезнь,

снова прячешь под смайликом на аватарке.

У тебя есть работа – учитель того,

что во век не постичь малолетним дебилам.

Не сумев достучаться до детских мозгов,

посылаешь проклятья египетской силы.

У тебя есть семья – деспотичная мать.

Не забудь принести ей картошки и хлеба!

Постепенно в неё превращаясь сама,

ты займёшь её место. Храни её небо!

Есть в друзьях на фейсбуке кумир твоих снов.

Не дыша, ты заходишь к нему на страничку.

Ты поздравишь его с днём рождения в личку,

он ответит: «Спасибо.» И это – любовь.

Ты хотела котёнка себе завести,

но нельзя, ведь у мамы на шерсть аллергия.

Хорошо, что на свете есть Дмитрий Нагиев,

нахлебалась бы уксуса, чтоб не спасти…

«Сдохни, тварь!» – обзывал тебя пьяный сосед.

Не понравилась музыка – в стену каталкой.

Ты картинку запостила – море, рассвет.

Я поставила «лайк», мне ей богу, не жалко…

 

* * *

 

Вот оно, счастье с дозатором – кап!..

Мимо прогнозов вдруг солнечный день.

Радуйся, милая – грусть коротка,

самое лучшее платье надень!

Самое лучшее – в синих тонах,

цвета твоих удивительных глаз.

Эта по морю, по небу волна –

лишь облаков невесомая вязь.

Самое лучшее, слышишь! Пора!

Белое кружево, вышитый край.

Это игра, это просто игра.

Ну, так играй, дорогая, играй!

Что будет завтра, кто знает? Гроза?

Вьюга? Цунами? Жара сорок три?

Синее небо и море в глазах

синее, как ты мечтала… Смотри!

 

* * *

 

...а за окном на улице фонарь –

тень на стекле от дерева дрожит.

Пока за облаками спит луна,

он сон её тревожный сторожит.

Он за окном стоит не просто так,

слюнявя светом, словно идиот.

Он пауком вцепился в провода,

он по ночам охотиться идёт.

Прожорлива фонарья голова.

Нацелится без лишней суеты,

прохожего завидев, и давай

выманивать его из темноты…

 

* * *

 

«Кррым…» – мурлыкнет волна и ко мне поползёт по песку,

белый котик морской непоседливый соткан из пены.

«Крым, крым!» – чаячий крик навевает тоску.

Этот берега край, словно край бесконечной вселенной.

Чьи вы, гордые скалы, скажите, какой вы страны?

Эти вечные волны, что бьются о ваши изножья,

на каком языке шелестят Айвазовского сны?

Тёплый ветер морской отвечает мне на ухо: «Божьи…»

 

Бабушкина сказка

 

На чёрной глади заоконья

морзянка зимнего дождя.

Размокший снег и ночь воронья

сцепились, пёрышки летят…

Из ниоткуда, из опаски,

что волк зубастый за окном,

обрывок бабушкиной сказки,

уютный шепот перед сном.

– Ну, ба!.. а эту…

                             – Спи, заноза!

Вот мать услышит, нам задаст…

Окно раскрашено морозом.

А за окошком – хрусткий наст.

Там заяц с рыжей Патрикевной

катают лунный колобок

И сказка стелется напевно,

и тянет сказочный клубок.

И я тихонько засыпаю

тайком от бабушки, хитра.

Не видит бабушка слепая,

и сказка льется через край…

 

Урок родного языка

 

Вот городок, которых тьма:

больница, школа и тюрьма.

Толпятся у реки дома.

Огни на трассе.

Течёт великая река.

Собаки лают на зэка.

Урок родного языка

в четвёртом классе.

Выводят строчки малыши,

в них «ни», и «не», и «жи», и «ши»,

«чижи», и «лыжи», «ни души»,

слова и даты.

И ядом в детские умы

собачий лай летит с тюрьмы.

Из букварей «рабы – не мы»

давно изъяты.

И немы русские рабы…

Что делать? Быть или не быть?

Всё – по велению судьбы,

и не пытайся…

Течёт великая река.

А ты учись, малыш, пока

урок родного языка

не стал китайским…

 

Second hand

 

Кто носил это дивное платье в горошек?..

Отлетевшая пуговка знала ответ.

Помнит лёгкая ткань очертания ножек

под широким подолом и ласковый свет

от улыбки. Ах, как ей к лицу, темнокожей,

этот белый горох на атласном лугу!..

Это новое платье сегодня поможет

ей встречать восхищение на каждом шагу.

Это платье – образчик отменного вкуса.

Эта женщина чудится мне вдалеке:

вот она надевает жемчужные бусы,

вот губная помада мелькнула в руке…

Я ладонью коснусь переливчатой ткани.

Я тебя не возьму, не мани, не проси,

в магазине подержанных воспоминаний.

Мне своих-то до смерти носить – не сносить…

 

Сон об острове Хайнань

 

Переведи меня на свой язык,

я чужестранка в этом далеке.

Пусть задрожит полётом стрекозы

тот вольный перевод на языке

китайским. Щёлкни, фотообъектив!

На фоне Будды с лотосом в руке.

Ах, птичка вожделенная, лети!..

Мне снится, как навстречу мне бежит

босая океанская волна.

На пальце Будды стрекоза дрожит.

Стрекозы там такие, как у нас…

 

* * *

 

Вот осень – драгоценная пора…

И до неё дожившего – с удачей.

Поставь себе ещё одну задачу:

от золота дойти до серебра,

до первых льдинок старого пруда,

до тёплой шали, до мехов и фетра.

Пока есть время, научись удар

держать от с ног сшибающего ветра.

Пока есть время, полни закрома

воспоминаний. Пусть их будет много.

Да будет светлой зимняя дорога!

Дай бог, чтоб впереди была зима…

 

Про спряжение глаголов

 

Вслед незаслуженной обиде

твердишь, как мантру, без конца:

«терпеть, зависеть, ненавидеть» –

стократ от первого лица.

Другая девочка, другая,

не ты – тебе не по плечу,

легко решительно спрягает:

«летать, летит, летишь, лечу»

Какое вольное движенье!

Какой пленительный простор!

Отбросив правила спряженья,

своей судьбе наперекор.

А ты – отличница, зануда,

не впрок урок тебе пошёл,

напрасно ожидаешь чуда:

«терпеть» – неправильный глагол…

 

* * *

 

Эта женщина – жена, только месяц стаж семейный.

Слово страшное – война, вой озлобленной сирены…

Сын любимый богом дан. Лейтенант, красивый мальчик.

Слово горькое – афган, словно дикий лай собачий…

Будто гром средь бела дня – автоматным разговором

слово грозное – чечня – передёрнуло затвором.

Эти женщины – страна, где не сыщешь виноватых:

для солдат нужна война, для войны нужны солдаты.

Искорёженный металл, груды чёрного на красном.

Материнский капитал – вам за пушечное мясо…

 

Баллада о братьях

 

Вот оно, довоенное фото, потускневший затёртый картон.

Здесь отец наш и брат его Фёдор. Просто снимок, каких миллион.

Грише в армию в тридцать девятом, так стремительно время идёт.

Фёдор –старший, но не был солдатом (что-то с метрикой, кто разберёт).

В сорок первом Григорий в учебку, а оттуда – на фронт прямиком.

Фёдор – парень здоровый и крепкий, не до метрик – пиши, военком.

Всю деревню писали в пехоту… Говорили, что в первый же день

Федя с ложкой замешкался что-то, чуть привстал – голова набекрень,

снайпер срезал. И где та могила меж других безымянных могил…

Мать за младшего Бога молила (сам не верил, но Бог сохранил).

И от Волги прошёл до Дуная каждый шаг, за верстою верста.

Ведь была его доля земная – брат за брата, положено так.

А весной сорок пятого года написал он на Венской стене,

что Григорий и брат его Фёдор победили на этой войне…