Рассказ
Писатели, как и все остальные, женятся между собой. А чем они хуже?
Очень редко такие браки бывают счастливыми. Гиппиус и Мережковский долгую жизнь прожили вместе, ни на час не расставаясь. Идеальный брак.
Похоронив Дмитрия, Зинаида сразу слегла. Страдала бессонницей, звала его по ночам, постоянно болела и ушла следом...
То есть как-то она ещё существовала почти четыре года. Изводилась бытом, проклинала всё и всех вокруг, просила своего Димитрия, чтоб забрал, лежала целыми днями, курила и угасала.
Но это редкое исключение.
Фёдор Сологуб и Анастасия Чеботаревская жили вроде бы ничего. Собрались эмигрировать – не получалось... В конце концов, ненастным декабрьским днем Анастасия прыгнула в Неву. А тело нашли только весной.
А вот Николай Заболоцкий выбрал в жёны простую женщину, и она была ему верной. Уехала за ним на каторгу, как жена декабриста. Обихаживала, заботилась о нём в самые тяжёлые времена... Ждала его в Москве. Как-то всё странно складывалось у талантливого поэта. Вырос в крестьянской семье – плюс. Работал у Маршака – плюс. Относительно рано женился, в 1930 году, – плюс. Почему же его арестовали? Мандельштама – да. Ахматову – нет. Семью Цветаевой – да. Саму Цветаеву – нет. Хармса – да. Олешу – нет.
Сталинская избирательность необъяснима.
Но я сейчас не об этом. Заболоцкого освободили и реабилитировали. Он стал публиковаться. И вот, когда вроде бы всё наладилось, много лет верная жена ушла от него к другому. Такой вираж – обухом по голове Николаю. Но он смирился. Сердце остановилось, когда жена к нему через три года вернулась.
А вот мои однокурсники Настя Харитонова и Гриша Марговский. Они приходили на лекции, взявшись за руки. В литинститутском дворике легко целовались и расходились. Гриша – в усадьбу, Настя – в конюшню. Потому как Гриша учился на дневном, а Настя – на заочном, и эти отделения так располагались.
А после занятий встречались у памятника Герцену, снова чуть прикасались друг к другу губами и, сцепившись мизинчиками, шли домой.
Весной, перед сессией, Настя родила дочь Марианну, а через две недели пришла на зачёт. К ответу готовилась стоя – врачи запретили садиться после разрывов.
Сессию, конечно, сдала, как всегда, на «отлично» и, кажется, даже получила красный диплом.
Настя писала глубокие стихи, работала над словом, читала классику, самостоятельно изучала латынь, в Литинституте такого предмета не было, хотя он совсем не помешал бы.
Гриша слыл Казановой, и поэзия его была легка, как тополиный пух.
Считалось, что Гриша женился на Насте из-за московской прописки. Но это не совсем так.
Уже после разрыва, сидя за кофе в ЦДЛе, он мне горячо доказывал, что пытался сохранить семью.
Как бы там ни было, Гриша уехал в Америку, а Настя жила своей жизнью, пока через много-много лет не выбросилась из окна.
Ну а я? У меня – синий диплом. И я садилась после разрывов, несмотря на запрет врачей.
Иллюстрации:
репродукции картин Михаила Хохлачёва,
открытые для доступа в Интернете
© Татьяна Бондарчук, 2013–2014.
© 45-я параллель, 2014.