Татьяна Аксёнова-Бернар

Татьяна Аксёнова-Бернар

Четвёртое измерение № 14 (254) от 11 мая 2013 года

РОССИЯ – РОСС И Я

 

* * *

 

Бредово, героями оперы,

За Пушкиным – Блок и Бальмонт

Под хлопанье пробок без штопора,

Овации, крики: «Бомонд!»

 

Не сходят со сцены! Сатурнами

Сияют, созвездья поправ...

Преемственность литературная,

Как приобретение прав,

 

Последней инстанции истиной

Царей ли, вождей – всё равно! –

Смущать сколь прицельно, столь пристально,

Жемчужное бросив зерно...

 

Героями оперы наново,

Знамением времени в них

Звучат силуэты Иванова,

Цветаевой и Петровых.

 

Войной ли, страной ли израненным,

(Везение, если – изгой!)

Есениным и Северяниным

На смену родится другой.

 

Бредовый, как все – изувеченный,

Не знавший ни ночи, ни дня...

Неужто же делать нам нечего,

Как только стихи сочинять?..

 

Не сходим со сцены! Сатурнами

Сияем, законы поправ...

Преемственность литературная –

Плохая, по сути, игра.

 

Плевки вытирая, оболганы,

Богема – знаменье времён!

За Слуцким, за Рыжим, за Болдовым –

Лишь перечисленье имён.

 

17.12.2012

 

Чем лучше поэт...

 

«Чем лучше поэт, тем страшнее его одиночество» –

Оно объяснимо, но не поддаётся уму...

Не хочется быть одиноким, по имени-отчеству,

Чужими-своими отвергнутым, как никому!

 

Ему невозможно такое терпеть положение,

Поэт без любви не продержится, этим – велик!

А книжек его дорожание – недорожение

Дрожаньем огней на болоте, что хвалит кулик...

 

Не всякий кулик его славит, притом, одинаково:

Чем лучше поёт, тем вокруг его эхо – звончей,

И все – разбегаются: «Ишь, ты, поди ж, ты! Инако ты

Устроен, чем прочие! Прочь! Будешь вечно ничей!..»

 

Нечаянно жизнь оборвётся, почти что негаданно...

«Не гады – мы!» – взвоет толпа, по причине толпы.

И солнце взойдёт, и всё снова пойдёт по накатанной:

Закаты в крови, да – в сто лет – верстовые столбы!

 

Что может быть участью, выменянной на участие?

Бывает ли счастие в имени заключено?

Ведь рифм сочетанием держится мир, чаще – часть его,

А ключ – не всегда отличается величиной.

 

03.11.2012

 

Русалки

 

Русалки живут в водоёмах –

В хрустальных, как эхо, домах.

Их промысел хрупок и ёмок.

Невинен и выверен взмах:

 

Рассыплются длинные волны

Волос по прозрачной спине,

И гребень играется, полный.

И месяц ущербный – на дне.

 

А люди блуждают напрасно

По просекам в Духову ночь!

Волшебный мерещится, красный

Цветок, что не может помочь,

 

Что сам по себе невозможен,

Ведь папоротник не цветёт!

... Он Божий – художник, он тоже

Цвет ищет немыслимый тот,

 

Он бродит – и жизни не жалко,

Не видно тропинки назад...

Лишь дико смеются Купалки,

Мерцают обманом глаза.

 

Художник, пронизанный смехом,

Речною водою – насквозь,

Обратно домой не приехал.

Из отпуска – не довелось...

 

Причина нелепою мнится:

Прекрасный пловец утонул!

Притягивают Водяницы,

Как мельничный жёрнов, ко дну.

 

Зачем же он, в сказки не веря,

Тонул в полных лаской глазах?..

Последним пристанищем – берег.

Блестит чешуя в волосах...

 

Но кажется странным подарок:

Был холст на мольберте не прост –

На нём ослепительно-ярок

Букет в человеческий рост!

 

Пунцовеет в зелени древней,

Как сгусток запёкшийся, цвет,

Которого в нашей деревне

По определению – нет.

 

25 – 27.09.2012

 

Белой панной, чёрною мадонной...

 

Белой панной, чёрною мадонной,

Распустив крылатый плащ, парю –

Листик банный в глубине бездонной

Неба, стынущего к сентябрю.

 

Хладен ковш и звёздною монетой

Переполнен. Сыплет через край!

В жизни мига сладостнее нету,

Чем рождаться и не умирать...

 

Белой панной, чёрною мадонной,

Нагнетая в низких душах страх,

Быть желанной бездне полусонной

И летать листочком до утра.

 

Чур, меня, манящие светила,

Звёздный ковш, исполненный мечты!

Я ль не крепче крепкого любила?

И меня ль не предал, милый, ты?

 

Бочку бондить не труднее будет,

Перелёт-травою ворожить,

Чем страдать, как довелось мне, люди,

Как пришлось земную жизнь прожить!..

 

Лист берёзы с веника парного –

Вот кто я – на донышке ковша...

В этой жизни так любить – не ново,

Не любить – не вынесла б душа.

 

Белой панной, чёрною мадонной,

Руки разметавши, полечу!

Даль – туманна, ветрены – затоны,

Лишь пустынный берег – по плечу.

 

19.09.12

 

Как жить?

 

Разбегаясь, назло ноябрю,

Улетая со старых качелей,

Надо всем, что имеет значенье,

Не расту, но, как в детстве, парю...

Солнца луч – в волосах, на плече ли?

 

Ржавым эхом гудящий тоннель

Оказался мгновением ока:

Так легко мне и так одиноко

Плыть за тридевять райских земель!

Жаль, с наскока. И, явно, до срока...

 

Словно вьюн, цепкий ветер обвил,

А к земле независтливы корни:

Кто пригреет меня, кто накормит?

Кто подаст безусловной любви?

Сердце вновь умещается в горле.

 

Если горло сдавить, то – хана.

Не о том говорил Заратустра...

Но боюсь, что не выдержит люстра

На цепи в потолке, у окна.

Чёрный город. За окнами – пусто...

 

Нет, нельзя! Надо молча терпеть,

Распевая трезвучия, гаммы.

И летучих мышей оригамных

Отправлять в славный город Дербент.

Потому, что я всё-таки – мама...

 

* * *

 

Памяти бабушки Е.П.

 

На руках не плакала –

Бабушкиных щедрых...

Сколько лет накапало,

Что лежишь ты в недрах?..

 

Кран мой протекающий

Незажившей раной

Каплет про тебя ещё...

Что поделать с краном?

 

Ты – в землице русской,

В недрах – глубоконько...

Бабушка, мне – пусто!

Как там – у покойников?

 

Мне не надо ладана –

Тускло за стеною.

Платьице залатано

Ниткой шерстяною...

 

Всё с твоей заплатою

Мне милей обновы,

Бабушка! Ты плакала,

Потеряв родного?

 

Ты душою кроткой

Внученьку послушай:

Рано я сироткой

Стала. Непослушной!

 

И живу, мятежной,

И топчу суглинок!

Бабушка, ну, где ж твой

Веничек полынный,

 

Что вдвоём вязали

Под лампады светом?

Я – как на вокзале,

Но пока – на этом

 

Свете... Есть ли поезд –

До тебя доехать?

Чтоб не плакать, то есть,

Оставаться эхом...

 

* * *

 

Я носила рубашки любимых мужчин,

Я любила их запах.

Но из тех, за кого бы пошла, ни один

Не позвал меня замуж.

 

Все потом возвращались и звали, но я

Уплывала далёко

Мимо больше не мной обжитого жилья,

Мимо тающих окон...

 

Что ж, всему – своё время,

Рубашкам – свой срок,

Сосны – не без износа...

 

Всем, кого я согрела:

Вот – Бог, вот – порог

И, наверное, посох...

 

ноябрь 1999

 

Лебедь

 

Из пены морской появляется лебедь,

Из тонкой игры облаков.

Вдруг кружево крыльев раскрылось... А мне ведь

Неведомо – кто он таков?

 

Быть может, мечта? Вероятно, виденье?

Каприз прихотливой волны?

Мчит, волны взметая, корабль. В этот день я –

На нём! Мы в судьбе не вольны...

 

А взгляд погружён в завитки белых перьев,

Рождённых винтом от струи.

И лебедь, взлетая, глядит, очи вперив,

На чёрные перья мои...

 

А я – на корме: брызг ловлю изумруды,

Что крыльев достигли моих,

И – преображаюсь... Ты – мой, хоть умру, ты –

Мой самый желанный жених.

 

Жаль, созданный пеной! И, всё же, мы – пара,

Мы – редкая пара с тобой.

Что в жизни мгновенной даётся нам даром?

Любовь в ипостаси любой.

 

Вдоль горного Крыма, волной накрываем,

Кораблик, раскрылившись, мчит.

Ты – в море, я – в небе. Большим караваем

Фальшив Аю–Даг, нарочит...

 

Из пены морской ли, из облака ль в небе –

Мы скручены в прочную нить.

Мой белый, с тобой твоя чёрная лебедь,

На части не разъединить.

 

28.07 – 26.08.2012.

 

Музыка отраженья

 

Почему-то, как самоубийцы,

С крыш бросаются листья, бросаются листья...

А с ржавеющей бритвы карниза

Молчаливо стекающих капель – реприза...

 

И рябины рубинная риза

И, клонящейся книзу, клонящейся книзу

Ивы сердцебиенье и жженье, –

Их, безлистых, и траурных трав – отраженье

 

В зябкой зыби осеннего пруда.

Там, на дне, есть рояль... Вот откуда, откуда

Это чудо сверкающих звуков абстрактных!

Дебюсси. «Отраженье в воде». Из-за такта.

 

Потому-то, как самоубийцы,

В пруд бросаются листья, бросаются листья...

 

04.05.1993

 

* * *

 

Перелететь судьбы ступени

И – на вершине – на краю

Действительности – знать, что пенье

И составляет жизнь мою,

 

Что над моим существованьем

Преобладает мой полёт

И звук мучительным сияньем

Сознанью Времени даёт

Рожденье...

 

24.02.1997

 

* * *

 

Каким покоем дышат звёзды!

Какой тоской!

Ссыпается фантом мимозы –

Фонтан Тверской...

И мы, как будто по наитью,

Скользим по ней,

И говорят о Маргарите

Цветы огней.

Молчанье придаёт огласку

Шагам и снам.

И так желанно верить в ласку

Скитальцам – нам!

И я безумьем жёлтой розы

Заражена:

Мну Мнемозинины мимозы –

Фантомы сна.

Ты ловишь брызги – бронзы слитки,

Как в первый раз,

И распускаешь маргаритки

Печальных глаз,

И мне их даришь, Мастер, мнится...

Поток – покой.

Возможно ль, что обоим снится

Фонтан Тверской?

Две тени поступью столетий –

К нему плывём.

В тоскливом небе тускло светит

Наш поздний дом.

Молчанье придаёт окраску

Его огням.

И так безумно верить в ласку

Фантомам – нам!

 

14.10.1995

 

* * *

 

Не то – по воробьям из пушки,

Не то – церквушки булава

На орды – Муромцем Илюшкой?

Удала голова, жива

Россиюшка моя, лачужка:

Пьянчужки и богатыри,

Снега, гармошка, Пётр и Пушкин,

Пророки и поводыри,

Юродивые, скоморохи,

Гостиный и торговый ряд.

То – со стола – краюхи крохи,

То – павловский платок до пят...

Чай, горностаева опушка,

Сударушка, на кожушке?

Россиюшка моя, старушка

В кокошниках и гребешке!

 

И вековейные метели,

Как брага пенная, бодрят.

На тройке ли, на карусели,

Хоромы с избами подряд

Проносятся! Не загляденье ль –

Полей раскидистый подол,

Колоколов престольных бденье,

И Крестный Ход, и лес, и дол...

 

Крещёный, русский, суматошный,

Дотошный, в голове с царём,

А в сердце – с Богом, в щах – с картошкой,

Со щедрым в мае октябрём – мужик.

По воробьям – из пушки!

Чуть что – церквушки булава!

«Любовь. Россия. Солнце. Пушкин» –

Величественные слова...

 

* * *

 

Могу ли я уехать из России?

Желаю, чтоб меня переспросили.

Мне непонятен приступ суеты,

Когда Россия это «росс» и ты,

Как русский пел. Россия – россов сила.

Желаю, чтоб меня переспросила

Вселенная, вселившаяся вся

В Россию, ведь Россия – росс и я.

Россиюшка, смеющаяся дева,

Лебёдушка, не деревце, но – древо.

И все мы – ветви корня одного.

Ноябрь гнетёт предчувствием мороза.

Смех бьёт, как хрен. Ядрёный смех сквозь слёзы!

Он душу продерёт и – ничего.

И снова – жизнь, и Рождество Христово...

Мы, слава Богу, ко всему готовы:

То – не было гроша, то вдруг – алтын.

Святынюшка, твоей бы красоты

На всякого заблудшего хватило...

Желаю, чтоб меня переспросила

Мать Божия. Дыханье затая,

Отвечу Ей: Россия – это я.

 

Гадание

 

Мне карты не врут. В Сочельник

Вожу кругами расклад.

Вокруг – темнота да ельник,

Пушистый сосновый хлад...

 

Луна, отражаясь в снеге,

Горой самоцветов ждёт:

Когда же придёт Онегин?

Не вовремя он придёт...

 

Круги колдовских инверсий:

Снимаю с правой руки

Свой маятник – верный перстень,

Созвездиям вопреки...

 

А то – за подъездом брошу

Сапог и свечу зажгу:

Смотреть на тебя, прохожий:

Что скажешь по сапогу?

 

Пройдёшь, чертыхаясь, мимо?

Возьмёшь ли, повертишь: «Да...

Подмётка моей любимой,

Некстати, совсем худа!

 

И – вот: каблуки сносила.

Знать, грызла железный хлеб...»

Дарует слепая сила

Прозренье тому, кто слеп!

 

«Татьяна!» – Онегин молвит...

Последний замкнётся круг.

Зигзагами звёздных молний

Обнимемся поутру.

 

04.01.2013

 

* * *

 

Пошли в кафе – пить кофе с коньяком,

Где каждый пан панически знаком

Со стихотворной грамотой Бодлера

И вдохновлён Вийоном, для примера...

 

Пошли в кафе – пить кофе, есть салат.

Здесь каждый пан – поэт, а, значит, брат

Нам по перу и по дурной привычке –

Прикуривать от незажжённой спички...

 

Пошли в кафе – пить кофе и коньяк,

Здесь каждый пан – поэт и каждый пьян

Невыпитым ещё бокалом страсти

И ненаписанным шедевром... Здрасьте!

 

А вот и мы! А вот и наш бокал...

Здесь каждый – пан и потому пропал

В Отечества кофейной круговерти.

Жизнь выпита, есть только гуща смерти,

 

В которой мы пытаемся прочесть:

Кому – когда из тех, кто нынче здесь,

Чей жест любой до боли нам знаком...

– Что будет пан?

– Два кофе с коньяком...

 

О Рильке

                                   

– О, мир! Пойми! Певцом – во сне – открыты

Закон звезды и формула цветка.

М.Ц.

Закатилась звезда его:

И певцом, и во сне...

Я – Марина Цветаева.

Эта мера – по мне.

 

Эта мера безмерная –

Что колодец без дна.

Я давно – суеверная,

И подавно – одна

 

Средь созвездий затеряна,

Ярче прочих горю!..

Райнер, я не уверена,

Что с тобой говорю...

 

Заклиная звезду твою,

Простираю лучи –

Обнимаю, как думаю.

Только ты – не молчи!

 

Будь мне добрым советчиком,

Другом – больше! – родным

Братом, мужем невенчанным,

Эхом – долгим, как дым

 

От пожарища горнего,

Что в чистилище – лют...

Райнер, выпьем отборного,

Ибо т а м не нальют!..

 

Я одного из ста его

Поцелую уста.

Я – Марина Цветаева:

Мне остаться – отстать...

 

Знаю, меркой надгробною

Не измерить цветка –

Даже формулу пробную

За Творца не соткать.

 

Этот мир – он – изнаночный.

В нём, кто мёртвый – живой...

Шлю письмо тебе – с н а р о ч н ы м:

Со своей головой.

 

10.10 – 13.10.2009

 

* * *

 

Неслышным шагом Ангелы проходят.

В котомках – крылья. В сумраке теней

Мерцают клёны. А на пароходе

Уходят те, кого на свете нет...

 

Они с росою утренней обратно –

За ангельскими крыльями вослед –

И тянется их след невероятный,

Всех тех, кого давно на свете нет.

 

Во мне – свеча. Я поглощаюсь ночью –

Летучей мышью в складках вещих снов –

И вижу всех ушедших я воочью,

Мир утонувший для меня не нов.

 

И в тишине звенящей – на восходе –

Когда ни парохода, ни гудка,

Я чувствую, как Ангелы проходят,

Как жизнь невозвратимо-коротка...

 

30.05.2005