Светлана Власенко

Светлана Власенко

Четвёртое измерение № 33 (93) от 21 ноября 2008 года

За решёткою райского сада


* * *

 

Вдыхая дожди, выдыхая дожди,

однажды под мокрые своды войди

забытого майского рая,

здесь спрыснуты мелкой щебёнкой пути,

и липы царят, собираясь цвести,

густой аромат собирая

в упругую мякоть горошин тугих,

считая шаги, вычитая шаги

из дней до недальнего лета,

иди вдоль промытых до щепки скамей

и слушай, как вымокшим парочкам змей

даёт роковые советы.

 

* * *


На пару мгновений теснее ночь, и на пару нот

сдержанней птичье пенье, новое слово

короче на пару звуков, чудной переход

от бело-розовой пены к сине-лиловой

сиренево–синей сини… то просто сирень:

сокрестья, соцветья, влага которой напиться

немыслимо… Утро, предлетье и, кажется, день

так неосмотрительно длинен и длится, и длится….

 

* * *

 

Порою приходит дождь, чтобы смыть золу

горького лета с листов, лепестков, тычинок

душных соцветий, время скользит по стеклу

сотней косых капель, тысячей влажных песчинок

шуршит, шелестит, шепчет, бормочет на странный лад,

на вечных наречьях лепечет, дороги-тропы-

ручьи-потоки слагает и, дремлет омытый сад

в ладонях у Ноя на самой кромке потопа.

 

* * *

 

Чуть заметнее тонкие швы

на изнанке листвы, на исподнем

утомлённой июлем травы.

Безмятежное лето Господне,

безмятежное лето… легки

одеянья твои, твои чётки

с неподвижной сбегают руки,

с неподвижной… но чутки, нечётки

тени тающих будущих дней,

очертанья щемящих грядущих

сентябрей будто горче и гуще,

и заметнее чуть, и видней.

 

* * *

 

От ушедшей до новой зари,

что ни станется, что ни случится,

говори о любви, говори,

как сбывается, как говорится,

как творится, как птицею в грудь

залетает, как в рёбра стучится,

говори о любви как-нибудь,

как влечёт, как течёт, как сочится,

размывая склонений цвета,

падежей оперенье сминая,

ибо там за спиной немота,

и в устах её песня иная.


* * *

 

Идём, Адам. Что? Липкая рука?

И, в самом деле, глянь, следы от сока.

Там, говорят, есть дивная река

и лодочник, и лодка, и осока

по берегам, и в небе облака.

Да, облака, представь себе. Идём.

Кто говорит? Не помню. Ночью звёзды,

и влага называется дождём

когда с небес. Старик ворчал, что поздно.

Он прав, Адам. И, впрямь, чего мы ждём?

Там… Губы в соке? Звёзды по ночам...

так, сладки, милый… дымка на рассвете,

река, осока, лодка и причал,

и лодочник. Ты знаешь, будут дети

у нас с тобой, Адам, он обещал.

Да, непременно, … в муках… про запрет

твердил ещё. Нарушен? Кем нарушен?

Неужто? Пусть. Неважно, сколько лет –

всё нам, Адам. Эдем – хорош, но скучен.

Идём. Не бойся. Возвращенья нет.

И двое шли, и плод слегка надкушен

таился в липкой маленькой руке

и лодочник на призрачной реке

чинил весло и слушал, слушал

и ждал уже….


* * *

 

Так шагами – тропы, тропами – шаги,

так шагами-тропами райский сад

создавая, грешные, «помоги»

не роняя, больше не прося. «Назад»

будто бы и не озвучено ещё,

не произнесено, направлений нет

в юном мире, лишь над ее плечом

возле детской мочки, где дробится свет,

то ль порханье бабочек, то ли рыжих пчёл

мельтешение, распознавших плод,

то ли шёпот, шелест (почему, о чём?)

и шагами – тропы, тропами – уход

и уходом – время, столько долгих лет

перед каждым произнесённым днём

в юном мире, где возвращенья нет

и прощенья нет, лишь они вдвоём.

 

* * *

 

Вот и август опять – не избыть, не испить,

просто жить – не тужить, говорить об ином,

дни из глины лепить, птиц пролётных кормить

настоявшимся небом и спелым зерном,

не прощаться, не ждать, не спешить, не ловить

ускользающий миг, не поймать всё равно,

просто жить как оно решено, сплетено –

к травяной пряди прядь, к золотой нити нить…

 

* * *

 

Это долгое небо в графитовых росчерках стай,

это быстрое время от взмаха до нового взмаха.

Сохрани его что ли, в ладони возьми, пролистай,

как листают листву за листвой. Ни сомнений, ни страха,

ни простого прощения нет в безмятежных на юг

улетающих тающих строчках – от первой страницы

до последней как будто… и всё же до бязевых вьюг

ещё можно успеть умереть и повторно родиться


* * *


…ты знаешь, я знаю, и кто виноват

в печальности наших познаний, не надо

об этом судить, но густой листопад

за частой решёткою райского сада

пророчит и манит, кружит и влечёт,

и тянет настойчиво к самому краю,

и яблочный сок золотистый течёт

слезами с ладоней… ты знаешь, я знаю

и что не сложилось, и кто виноват,

но больше об этом не надо, не надо,

закончилось лето, и осень утрат

глядит нам в глаза сквозь литую ограду…


Вновь укрыты тропинки заветного сада

драгоценной, ещё не умершей листвой,

и идёшь ты от светлого рая до ада

сквозь чистилище горькой воды дождевой,

от скрипучей калитки, где грелись улитки,

от ограды, увядшим плющом обвитой,

наступая на золота хрупкие слитки,

попирая алмазы поспешной пятой,

капли падких мгновений в ладонь собирая,

звуки кратких молитв неумело твердя,

так идёшь ты от ада до мокрого рая,

от ствола до ствола, от дождя до дождя…

 

© Светлана Власенко, 2005–2008.
© 45-я параллель, 2008.