София
Максимычева

* * *

Может сесть и Пушкина почитать, 
почитая Блока и иже с ним; 
на столе под снегом моя тетрадь, 
в ней словесный прах и небесный дым. 
  
Я не вижу то, что хотите вы. 
У меня – собаки и чёткий след, 
и особый навык – внимать живым 
или тем, кого между нами нет. 
  
Только чуют псы, нет не запах – свет, 
и меня ведут за собой туда, 
где во всём обилии есть предмет 
тот, во имя оного смысл – страдать. 
  
И гореть в аду несуразных догм: 
– Не пиши, дурашка, вот Бродский – Бог! 
У меня петлю распустил чулок, 
как же ты, читатель, со мной жесток. 
  
Бросив сеть подальше, сидит рыбак: 
перешеек, город, озёра, луг; 
и пускает кипы лететь бумаг, 
словно каждый выдох здесь близорук. 
  
Будто стрелки сдвинет над тем сукном, 
где писал не гений, а человек... 
И писал так просто и об одном, 
что дышать поэзией лишь рефлекс.