Сергей
Юрьев

* * *

Эта жизнь – стремительная штука,

Раз – и нет, и поминай, как звали.

Я пока не всё ещё профукал

Из того, что мне предначертали…

От меня великих откровений

Мир не ждёт. Да так ему и надо…

Я не Заратустра. Я не гений.

Мне ни на амвон, ни на эстраду.

Что б ни говорили злые буки,

Я не нарываюсь на скандалы.

Я пока не всё ещё профукал,

Я ещё профукаю немало.

* * *

Злая лошадь хлебает бульон,

Слава плешь проедает Нерону,

Тихо едет кортеж похоронный

Под бессвязные крики ворон.

А в каком-нибудь зале суда

Держит речь адвокатишка ушлый, 

Невиновную мышку-норушку

Всё равно упекут навсегда.

Истребитель выходит на цель,

Что бесцельно блуждает в пространстве,

Норовит в пустоте затеряться

И темна, как вода в облацех.

Что бы там ни случилось вчерась,

Нынче всё происходит иначе,

Наступают на гуннов апачи,

Совершив накануне намаз.

И сегодня, как было всегда,

Мирозданье несёт по теченью…

И ничто не имеет значенья,

Ниоткуда плывя в никуда.

Откровение № 4

Я сочиняю женщину из складок

Воздушных, лёгких, трепетных шелков

И взглядов, и невысказанных слов,

И снов, и неразгаданных загадок.

На улицах заглядывая в лица,

Я сочиняю женщину из грёз,

Дождей осенних и весенних гроз,

Которым не придётся разразиться.

И мне сулит моё воображенье,

Что где-то есть волшебная страна,

Где сочиняет женщина меня,

Но этот труд далёк от завершенья.

И, сколько бы ни длилось ожиданье,

В такой-то вечер и в такой-то год

Она однажды всё-таки придёт,

Перешагнув руины мирозданья.

Когда-нибудь, тихонько скрипнув дверью,

Шагая у судьбы на поводу,

Она войдёт,  но я уже уйду,

И это будет правильно, наверно…

22 401-й день жизни

Ровно восемь утра. Перфоратор за стенкой ревёт.

Начинается  день. Как вчерашний – ни лучше, ни хуже.

За окном – минус 9. Февраль. Телевизор простужен

И, к тому же, заврался.  Зато перфоратор не врёт.

Это ценное свойство – реветь, но при этом не врать.

В наше зябкое время не всякий способен на это.

Впрочем, мне удалось этой ночью дожить до рассвета,

И, пожалуй, не стоит на чью-то ущербность пенять.

Тихо в келье своей точит шпагу аббат Арамис,

На костлявом коне Дон Кихот покидает Ламанчу…

Как бы мне оседлать хоть какую-то старую клячу

И прожить этот день, как мгновенье, как целую жизнь.

Приглашение на прогулку

Мне бы лестницу такую, чтобы к облаку приставить,

И по ней подняться прямо на крутой небесный кряж.

Мне найти бы хату с краю, где бы временно оставить

Все комедии и драмы, шляпу, трость и саквояж.

Налегке бродить вольготно там – в межоблачном пространстве,

Аки посуху гуляя небесами вверх и вниз,

Прямо-вбок, туда-обратно, не завися от гражданства,

Никому не предъявляя подорожных или виз.

Там, где ангелы порхают, словно бабочки над лугом,

Нет отчаянья в помине, да и страха тоже нет.

Где-то там внизу мелькают и сомненья, и недуги,

И нелепые причины поражений и побед.

Кто был прав, а кто не очень – несущественно ни разу

Там, где не за что бороться, там и нечего терять.

И, конечно, между прочим, там тебя никто не сглазит…

Жаль одно – не так уж просто обнаружить путь назад.

Улететь и не вернуться, видит Бог,  не по уставу,

Мне бы там увидеть маму и закончить пилотаж,

Если хочется проснуться там, где временно оставил

Все комедии и драмы, шляпу, трость и саквояж.

Откровение № 0

Я умею считать до пяти,

Может быть, до пяти с половиной.

Хватит этого, чтобы учесть

Поголовье слонов и ворон.

Подсознанье способно вместить

Даже то, чего нет и в помине.

Ну, а то, что пока ещё есть,

Не сберечь, как последний патрон.

Как нещадно сквозит из окна,

Из того, что однажды в Европу,

Прорубил самодержец с тоски,

Вероятно, готовя побег.

Где-то там вызревает волна

Одного из всемирных потопов,

Электричка Москва-Петушки,

Отбывает, как Ноев ковчег.

Может быть, у неё на борту

Каждой твари найдётся по паре…

Мне её догонять ни к чему,

Не успел наскрести на билет.

Я иную судьбу предпочту…

Мне б на чьём-то плече прикемарить,

Погружаясь в предвечную тьму,

За которой увидится свет.

А пока я считаю слонов

И ворон отрешённо считаю…

Где-то Бог обжигает горшки,

Чтоб воды для потопа набрать.

Что бы ни было там, я готов,

К той судьбе, что не сам выбираю…

Электричка Москва-Петушки

Отбывает к горе Арарат.

* * *

Я вернусь через тысячу лет 

В мир, которому незачем помнить

Миллионы растраченных слов,

Утонувших в пучине времён,

И ступни твоей маленькой след,

Что слизнули ленивые волны,

С той песчаной гряды, где веслом

Оттолкнул свою лодку Харон.

Я вернусь через десять веков,

В мир, который не стоит покоя,

Где никто не узнает меня

Посреди городской кутерьмы.

Здесь в толпе затеряться легко

И уйти неприметной тропою

В закоулки бездонного сна,

Где однажды увидимся мы.

Я вернусь, и не всё ли равно,

Что какие кликуши накличут.

Вопреки диктатуре примет

Мы вернёмся к началу начал

На мосту через реку Арно,

Там, где Дант разглядел Беатриче,

Или в царстве теней, где во тьме

Эвредику Орфей отыскал.

* * *

До кого там дятел хочет достучаться?

До чего допеться хочет соловей?

Больше не случится никаких несчастий.

Накукуй, кукушка, десять тысяч дней…

Ну, конечно, дней лишь – не годов, конечно…

Можно и не десять, а хотя бы пять.

Пусть они проходят так же быстротечно,

Как и те, что были двадцать лет назад.

Там, где ветры злые и дожди седые,

Не пылить дороге, не дрожать листве.

С места вскачь по тракту понесут гнедые

И замрут внезапно на седьмой версте.

Времени, конечно, не бывает много,

Но оно не стоит жизни впопыхах.

Кто же знает, что там на уме у Бога,

И к какому праху чей-то ляжет прах…

В этом славном мире мы – лишь постояльцы,

Как бы ни менялись правила игры,

Жизнь идёт-проходит в вечном ритме вальса:

Раз-два-три и снова те же – раз-два три…

О причинах и следствиях

Где-то точку опоры искал Архимед,

Где-то точку отсчёта искал Лобачевский…

Как известно, причин не бывает без следствий,

Но не всякий вопрос обретает ответ.

Можно выучить всё, не поняв ни шиша –

Содержание редко зависит от формы…

В дебрях зыбких миров неэвклидовых формул

Неприкаянно чья-то блуждает душа.

На моём подоконнике нет утюгов –

Верный знак, что ещё не провалена явка.

Впрочем, можно и жить, как говаривал Кафка,

В этом мире, не зная о нём ни-че-го…

Кто там знает, каких бы свалилось вослед

На вселенную эту печалей и бедствий,

Если б точку отсчёта нашёл Лобачевский,

Если б точку опоры нашёл Архимед.

Предчувствие

Ночь. Безмолвие. Звёздная пыль.

До утра человечество в коме.

Ночь пройдёт, но начнётся ли день?

Да, в эпоху больших перемен

Ничего не случается, кроме

Тех событий, что Бог отменил.

Кто б ни умер и кто б ни воскрес,

Время тянется кровью венозной,

Только память встаёт на дыбы.

И влечёт за пределы судьбы

Всех и каждого собственный космос

С протекающей крыши небес.

Человечество спит, но во снах,

Что увидеть дано только детям,

Ветер носит счастливый билет

В мир, которого, может, и нет,

Но который появится к лету,

Если прежде случится весна.

Лишь надежде хватило бы сил,

Лишь бы утром застать себя дома,

Лишь бы призрачный свет разглядеть

Сквозь клубящийся облачный плед…

До утра человечество в коме.

Ночь. Безмолвие. Звёздная пыль.