Сергей
Штильман

* * *

Этот странный аккорд – ми-бемоль, си-бемоль, до-диез...
Гром грохочет, и дождь барабанит наотмашь по крыше,
И потоки его, что летят к нам на землю с небес,
Так по крыше стучат, что друг друга почти мы не слышим.

В нашем доме решила спастись от дождя стрекоза
И сидит у окна. Разбрелись по углам домочадцы.
Дождь грохочет, природа всё хочет нам что-то сказать.
И по крыше стучит. И не может до нас достучаться.

* * *

Светлый май, тополя-исполины,
Скрип качелей и крик детворы.
Пух летит день и ночь тополиный,
Засыпающий наши дворы.

Пух летит и летит неустанно,
Свет на третьем горит этаже,
К небу тянутся свечи каштанов,
И сирень отцветает уже.

Тесен мир, и закон неизбывен:
Старый друг – лучше новых он двух.
Мелкий дождь, превратившийся в ливень,
Растворит тополиный наш пух.

* * *

Луж осенних аляповатость,
Облака в них весь день пасутся.
Хоть и маленькая, но радость –
Задремать, а потом проснуться.

Из наброска, почти этюда,
В небе листьев кленовых стая.
Хоть и маленькое, но чудо –
Что во сне до сих пор летаю.

И спасает нас, как и прежде,
Как и прежде, по воле Бога,
Хоть и робкая, но надежда.
Хоть и трудная, но – дорога.

* * *

В мире с крышами покатыми
(Вот такие пироги!)
Мы порой – друзья заклятые,
Закадычные враги.

Беды истинные, мнимые;
То овраг, то буерак.
Близнецы неотличимые –
Злейший друг и лучший враг.

Тот грешит, а этот кается;
Жизнь – то долги, то долги.
Слишком кратким получается
Путь от друга во враги.

* * *

По жаре загрустят, пропадут комары
И соседи по даче вдруг станут потише.
И опять, после целой недели жары
Рухнет ливень ночной на железную крышу.

Рухнет ливень, безжалостен, неотвратим –
Так терзают древесную плоть лесорубы, –
Мир мгновенно наполнится шумом, и с ним
Запоют в унисон водосточные трубы.

Словом не передашь, не опишешь пером,
Не сыграешь аккордами дивертисмента.
И далёкий за лесом прокатится гром
Барабанною дробью. Могучим крещендо.

* * *

Вот и осень уже на подходе,
Застучал и закончился дождь.
В жизни часто, увы, происходит
То, чего совершенно не ждёшь.

Это странно. Конечно же, странно.
Впрочем, так это было всегда:
Радость в дом к нам приходит нежданно
И внезапно приходит беда.

Тайна это, загадка природы,
И её нам постичь не судьба.
Ливень с градом в прогнозе погоды.
А на небе ни тучки с утра...

* * *

После долгих дождей много яркого света,
В небесах распахнулся простор голубой.
Эти краткие дни уходящего лета
По глотку, по глоточку мы цедим с тобой.

Паутины летят невесомые нити –
Те, что небо и землю связали навек.
Кто отправил их странствовать: Ангел-Хранитель
Или северный ветер, что начал разбег?

* * *

На пригреве отчётливо, радостно пахнет сосной,
И деревья ещё зелены, и опушки согреты.
Мотылёк, мотылёк, ты зачем увязался за мной?
Ненадёжно и зыбко твоё мотыльковое лето.

Мотылёк, мотылёк! Что, скажи, в этой жизни не так? –
Не дано разобраться с тобою нам в этом вопросе.
И всё медлит с приходом, и всё не начнётся никак
Загулявшая где-то в гостях непутёвая осень.

* * *

Когда-нибудь опять настанет срок,
Покатится телега аллегорий,
И ты начнёшь разматывать клубок
Несбыточных и сбывшихся историй.

Каким сегодня будет твой рассказ,
И о какой поведаешь ты драме,
Какой сюжет мелькнёт на этот раз
И отразится в зыбкой амальгаме?

И снова не во сне, а наяву
Дождь пробежится босиком по крыше,
И вдруг твои герои оживут,
И ты их речь отчётливо услышишь.

* * *

Привычно говорим своё «держись»
Назло судьбе нескладной, колченогой...
А человек цепляется за жизнь,
Какой бы ни была она убогой,

Какой бы ни казалась всем вокруг
Бессмысленной, лишённой всякой цели, –
Живёт, перемогая свой недуг,
Живёт, порой прикованный к постели.

День ото дня, который век и год:
Идут снега ли, дождик с неба льётся,
Цветёт сирень. А человек живёт.
Перемогает боль.
И не сдаётся.

* * *

Стремительно, внезапно, невпопад,
Всё закрывая плотной пеленою,
Декабрьским утром рухнул снегопад
На землю белоснежною стеною.

И под покровом зимней полумглы
В круговороте заоконной вьюги
Он всюду сгладил острые углы,
Затушевал все линии и звуки.

Светает. Заметает Третий Рим,
Засыпал снег дороги и тропинки.
И каждый человек неповторим,
И уникальна каждая снежинка.

* * *

Это было давно.
Впрочем, кажется, только вчера.
Мы зимою и летом
вставали всегда спозаранку.
А за домом соседним
была ледяная гора,
Там толпилась с утра детвора
и каталась на санках.

Синяки не сходили у нас
и болтались шнурки,
И не верили мы, что умрём,
и в судьбу-голодранку.
Мы умели дружить,
и до одури бились в снежки,
И гоняли по льду
из-под килек железную банку.

Он иссякнуть не мог,
бесконечный задор наш и пыл,
Этот щедрый аванс,
драгоценное наше наследство.
И по морю мирскому, качаясь,
доверчиво плыл
Самодельный кораблик,
кораблик по имени Детство.