Сергей
Филиппов

* * *

Отшумела твоя эпоха,
Потрясло её там и сям.
И эпохе бывает плохо,
А не только её сыновьям.

И эпохе бывает стыдно,
Хоть признание сразу не жди.
И обидно, ох как обидно,
Что этапы её позади.

Что ж, решила свои задачи,
Так пора тебе на покой.
Юный мальчик играет в мячик,
Он уже из эпохи другой.

Он не требует чьих-то вводных,
Смотрит фильмы в кино без купюр.
Неголодный и очень свободный,
Даже, видимо, чересчур.

Дуйте ветры, мети пороша,
Пой гитара, звучи рояль.
Если новое будет хорошим,
То и старое будет жаль.

* * *

Мы вышли из детства, безмозглая рать,
Одетых небрежно, но броско
Юнцов, почему-то привыкших считать,
Что всё гениальное – просто.

Беспечная шайка пижонов, стиляг,
Но полная смутных соблазнов,
Поднявшая свой независимый стяг
В эпоху сплошного маразма.

Нас брали, как резвых коней, под уздцы,
И, видимо помня про гены,
Твердили нам наши «святые» отцы,
Что мы ненадёжная смена.

Нам все говорили, мол время не ждёт,
Вокруг вас не райские кущи,
Но дело за вами, ребята, вперёд!
«Дорогу осилит идущий».

Одни усмехались, и я в их числе,
А кто-то поверил буквально,
Придумавшим сказку про рай на земле
Так просто и так гениально.

И те, кто кричал с упоеньем: «Банзай!»
Тянули и нас за собою,
Покуда желанный, обещанный рай
Не вылился вскоре застоем.

Но ты не спеши, легковерный собрат,
Ругать всё огульно и скопом.
Любой отрицательный всё ж результат
И тот же накопленный опыт.

Другая и столь же безмозглая рать
Поверит в другие соблазны
И месту святому не даст пустовать
В эпоху сплошного маразма.

И пусть, как всегда, будет масса потерь,
Издержек прогресса и роста,
Ты, самое главное, снова поверь,
Что всё гениальное – просто.

* * *

Малыш сидит, уткнувшись в гаджет,
Горят восторженно глаза.
Он счастлив, и никто не скажет:
«Послушай, милый, так нельзя».
Никто бедняге не поможет,
Коль надо, не повысит тон.
Родители? Но оба тоже
Сидят, уткнувшись в телефон.

Малыш рассматривает гаджет,
К его услугам всё меню.
Посев духовный эта гадость
Уничтожает на корню.
И неокрепшее сознанье
Его не в силах устоять.
Как юный Фауст, в состоянье
Он душу дьяволу продать.

Малыш сидит и смотрит в гаджет,
Как с другом лучшим с ним вдвоём
Проводит весь свой день и даже
Не расстаётся перед сном.
Ведь всё живое в общей массе
По сути – суета и тлен.
И так по-дьявольски прекрасен
Порою виртуальный плен.

* * *

Вкус потерян, не то восприятие,
Зябко даже в полуденный зной.
Старость – это тоска и апатия,
Это боль, что повсюду с тобой.

Позади все пустяшные хлопоты,
Обветшал и былой реквизит.
Старость изредка делится опытом,
Большей частью о чём-то грустит.

Всё слабее и всё неуверенней,
Ни стремлений, ни сил за душой.
Доживает свой век, что отмерен ей,
Как всем кажется, очень большой.

* * *

Я не люблю блестящей рампы,
Таланты, что близки к нулю.
Актёров не люблю за штампы
И режиссёров не люблю.

Мне безразличны их уловки,
Их каждый новомодный трюк.
Неинтересны постановки,
Пусть их поставил сам Виктюк.

Как Станиславскому, мне впору
Кричать, причём давным-давно
«Не верю!» каждому актёру
Эстрады, театра и кино.

Я не люблю, когда на сцене,
Стремящийся пробиться вверх
Актёр, кривляется пред теми,
Кто ест искусство на десерт.

«Отелло», «Гамлета» ли, «Федру»,
Пусть даже Горького «На дне».
Когда искусство не для бедных,
Искусство сытых не по мне.

Летят журавли

Опять звучит команда «Тише.
Мотор!» И камера трещит.
Герой по лестнице всё выше
Летит и на излёте слышит:
«Ты ранен, Боря?» «Я убит».

И точно также, как и в первый,
И в сотый и в двухсотый раз,
Вонзаясь в облачные перья,
Над ним закружатся деревья,
И тело вновь осядет в грязь.

Есть масса фильмов, но иные
Волнуют с каждым днём сильней.
И вечно юные живые
Герои шлют нам позывные
Из стаи белых журавлей.

* * *

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда
А. Ахматова

 
Сомненья, страхи, совести укоры.
Порывы, страсти, мелкие грехи.
Да так ли важно, из какого сора
В конце концов рождаются стихи?

Не лезь в лабораторию поэта
Читатель проницательный. Твой взор
Ценителя и тонкого эстета
Не должен лицезреть весь этот сор.

А если даже что-то и заметит
Из в общем неизбежной шелухи,
Дающей импульс творчеству, и этим
Частично искупая все грехи,

Не клокочи всем сердцем и не парься,
Не заводи себя на раз-два-три,
Смотри на сор и слабости сквозь пальцы,
А ты, поэт, держи его внутри.

* * *

«Поэт в России – больше, чем поэт».
Когда-то был. Теперь, увы, иначе.
И весь его былой авторитет
С годами, к сожалению, утрачен.

Пришли совсем иные времена.
А с ними пошлость, трусость, злоба, алчность,
Бездушие. И где теперь она –
Гражданственность, утраченная напрочь?

Её в литературе новой нет,
Приходится признать. И сколь ни гадко,
Поэт в России – больше не поэт,
А прихвостень покоя и достатка.

* * *

Во мне собака не бежит
Л. Губанов

 
Над той же пропастью во ржи
Стою, как все, не видя края.
«Во мне собака не бежит»,
А только лишь скулит да лает.

Во мне о камень бьёт коса,
Стоят на вышках вертухаи.
И жалоносная оса
Вдоль вазы с фруктами летает.

Кричит какой-то гражданин
Из очереди в старом ГУМе,
Чтоб я не думал, что один
Здесь в очереди шибко умный.

А я уже через момент
Латаю свой дырявый невод,
И вовсе не тупой доцент
За жизнь мою мне ставит «неуд».

* * *

Моё глубокое почтенье!
Моё почтение всем вам,
Живущим в эко-поселеньях.
Мир вашим замкам и домам.

Поклон от тех, кто вновь унижен.
Кто прозябает не у дел.
От их лачуг, квартирок, хижин,
Трущоб, «шанхаев» и фавел.

В посёлках, наглухо закрытых,
Вдали от посторонних глаз
Вся современная элита
Сегодня прячется от нас.

Под сенью девственной природы,
Скупив озёра и леса,
А их токсичные заводы
Коптят нещадно небеса.

Пытаясь в свойственной манере
Им незаметно под шумок
У неделимой биосферы
Оттяпать лакомый кусок

В отдельном эко-поселенье,
Что несомненно говорит
О скудости воображенья
Так называемых элит.

* * *

Я буду, друзья, откровенен и честен,
Пейзажная лирика скоро исчезнет,
У нового времени свой антураж,
Поскольку исчезнет последний пейзаж.

Меняется мода, меняются вкусы,
И вместо природы – отходы и мусор.
Планета трещит, разрываясь по швам,
Не может вместить свой же собственный хлам.

Китайцы наш лес распускают на доски,
И если сегодня бы жил Паустовский,
То он бы на этот печальный курьёз
Не мог бы смотреть равнодушно без слёз.

Да, поздно всем нам выходить на субботник,
Природа не храм, человек лишь работник
В её мастерской, вот за эти труды
Сегодня с лихвой пожинаем плоды.

И будем и дальше. И дело тут даже
Не в том, что не стало красивых пейзажей,
А в том, господа, что отсутствие их –
Итог наших общих деяний людских.

* * *

Свобода – сложное понятие.
Пора внушить себе, пора:
Игра в свободу, демократию –
Весьма опасная игра.

Мне, например, давно уж ясно,
Как таковой, свободы нет.
Свободомыслие опасно,
Свобода слова – просто бред.

И я, друзья мои, доволен
Тем, что свободен от идей
Её достичь, и несвободен
От близких и родных людей.

Как все, я вырос в несвободе,
Ей присягал и ей служу.
Она уже в моей природе,
Я ей, как жизнью, дорожу.

Её не бог какие всходы
Готов покорно пожинать,
И вам, рабам своей свободы,
Меня до гроба не понять.

* * *

Не возмущайтесь, россияне,
Из вас любой быть должен рад,
Что он в своей Тьмутаракани,
А не в Кабуле, где бомбят.

И рад в квадрате, счастлив в кубе,
Что по иронии судьбы
Живёт сегодня не на Кубе,
Где по талонам лишь бобы.

Что вновь за летом будет осень,
Что не смутил, а вслед за тем
На произвол судьбы не бросил
Его коварный дядя Сэм.

Вернись на землю поскорее
И будь рад до смерти, что ты
Не где-то в Северной Корее
Чуть выше роковой черты.

А есть, друзья, Венесуэла,
Есть Сирия и Пакистан,
И в список этот можно смело
Внести ещё немало стран.

Да что ходить в другие страны,
Когда под боком возле нас
Нескоро все залижет раны
Кровоточащие Донбасс?

И взвесив факты, отчего-то
Уже не хочется совсем
Каких-то резких поворотов
И маломальских перемен.

* * *

Всё неприглядней наша поступь,
Всё тяжелей. И вот уж некто
Не прочь весь мир отдать на откуп
Искусственному интеллекту.

Приоритеты обозначив
И основные цели, чтобы
Все повседневные задачи
Не человек решал, а робот.

И там, где нужен был когда-то
Рабочий высшего разряда,
Сегодня есть манипулятор,
Которому платить не надо.

Сиди на печке, как Емеля
Сидел, и радуйся прогрессу
И наблюдай, (теперь на деле),
Роботизацию процесса.

Плюс экономию в придачу.
Одно лишь с вами не забудем,
Что если робот напортачит,
То отвечать придётся людям.

Ведь самый умный робот – пешка,
И попадают под раздачу,
Когда виновных ищут в спешке:
Конструктор, стрелочник, наладчик.

И сколь бы новый интеллект
Ни создал шума на планете,
Вновь тот же средний человек
По-прежнему за всё в ответе.