Песни прозападных славян
из мистических обскур
накажи меня, продюсер,
и печеньем угости.
в суповом наборе – мусор
и анапест на кости.
убеди меня в натуге,
разреви печаль ручьём.
стопчем розовые уги
с косорылым вороньём.
вот стою – седой, с гитарой –
возле мятого рубля.
молодые капиталы
у послушного руля.
слева – бесы, справа – боссы.
ветер – сраный трубадур.
хитро смотрит глаз раскосый
из мистических обскур.
боевой хомяк геннадий
(или как там, бишь, его?)
разгрызает мирный радий
ради той капризной скво.
вятич, кривич, рабинович
млеют по команде «ух».
как над островом сокровищ,
над говном летает дух.
пена шапкой сизокрылой
накрывает день за днём.
коль с утра с калашным рылом,
и задушим, и убьём,
и нагадим на могилу,
и расскажем анекдот.
про языческую силу
пусть нам ворон пропоёт;
про неявленое чудо
пусть исполнит поп с крестом;
про отважного иуду
намекнёт нам суп с котом.
заблудившись возле двери,
будто в сумрачном лесу,
остается только верить,
что осудят и спасут.
сон червонной королевы
Спит замёрзшая «Аврора»
в мятом городе-музее,
отдохнувшем от террора.
Новоделы-колизеи
вяло всходят в этой почве –
больше сквоты да сосули.
Сонный джаз, верлибра кочки,
медный бас – осколок дули,
кумачовое стаккато,
разносящееся эхом
по омытым скорбью датам.
Золочёные прорехи
растекаются по чреву,
что встречает снегом-солью.
Сон червонной королевы
вырывается на волю.
FMCG*
Купил Долдон для дочери
скрипичные подшкурники.
Купил Топор Иванович
супруге сон со стразами.
А Жора Свидригайлович
на День перерождения
купил Манде Егоровне
хрустальное распятие.
---
*Товары повседневного спроса (англ. Fast Moving Consumer Goods).
* * *
Говорящему арбузу
экзорцисты не страшны–
он креста на рыхлом пузе
не боится. «Сатаны
полосатое отродье», –
зря ему несётся вслед.
Вы бы, ваше благородье,
опустили пистолет.
Неровён ведь час, на вилы
вас подымут – шутки ра –
те, кому пейзаж – могилы,
а отечество – дыра.
Из неолимпийских видов
мародёрство да погром
привлекают индивидов
пуще девушки с веслом.
Вдоль дороги неживые
с нанокосами стоят.
Все – румяные, родные,
все записаны в отряд.
la condition postmoderne
Пока порхал паркетный демон
над гладью ртутного пруда,
раздоказалась теорема
о пользе Страшного суда.
Блестят кристаллами обновки
на безымянной босоте,
и засоряют заголовки
однообразные не те.
Течёт шампанское рекою,
как будто всем смертям назло.
Камлает в колокол какое-
то мудоглазое мудло:
«Вставай, вставай, односельчанин:
враги сожгли родной аул».
Вот мент с бездонными очами.
(Нетрезвый. Так сказать, oldschool.)
Вот пламенеющая нива.
Вот по спине лопатой на.
Топор стареет некрасиво,
грядут иные племена.
* * *
у попа отродясь
ни собаки,
ни ревности.
только осетрина –
по-монастырски.
да небытие,
разъедающее
страницы требника.
* * *
Как водится, ноябрь вдруг стал уныл
в отместку за очей очарованье.
Страна, что хмурый ангел посетил
(и не страна, а так – одно названье),
задумчиво готовилась к зиме.
Как водится, как будто бы к последней.
Подобострастно подданный немел,
когда престола пакостил наследник.
На площади, привычной к суете,
шуршала бестолковая торговля.
Задорно, будто истовый истец,
скрипела покорёженная кровля.
Заезжий хитромудрый патриот
крестился и вздыхал об очевидном.
Оракул, что ни разу не соврёт:
«Пусть я говно – за родину обидно», –
надрывно пел. Скрипели удила.
Я предложил: «Уйдёмте по-английски,
мадам. Нас ждут великие дела», –
естественно, сперва взглянув на сиськи.
Как водится, она мне не дала.
А я попу с расстройства плюнул в тесто.
Отечества нам, царского села!
Да свято не бывает пусто место.
* * *
Ох, почто бойцу судьбу ты покалечила,
артиллерия Двужильного Двуречия?
Нешто сивого конфликта эпитафия
не настигла бы корявого Евстафия?
Ойли гусли разудалые не спели бы
про подагру подполковника Петелина?
Тыль, Ярилище бесстыже-босоногое,
не вчера ли помирило Нванкву с Гогою?
Кабы было чем судьбу разрезать натрое,
были б живы пионеры с космонавтами.
© Сергей Данюшин, 2012.
© 45-я параллель, 2012.