Семён
Ванетик

В школьные программы – не включать!

Из книги судеб. Семён Ванетик родился первого октября 1924 года в посёлке Вапнярка Винницкой области… Многие его детские и юношеские воспоминания связаны с Одессой – городом, в котором он проводил все летние месяцы, в гостях у бабушки. В самом начале Великой Отечественной его семья была эвакуирована морем – из Одесского порта; бабушка и тётя не захотели покидать любимый город. Как выяснилось позже, обеих расстреляли оккупанты…

В Заволжье (ныне – это Саратовская область) парень работал в колхозе трактористом – в армию Семёна не взяли из-за сильной близорукости. Чуть позже его приняли вольнонаёмным рабочим воинской части, которая перемещалась вслед за наступавшей армией. По маршруту Саратов – Харьков – Одесса (вот ведь кульбит судьбы!) СВ вновь попал в знакомые края.

После войны он окончил радиотехнический факультет Одесского электротехнического института связи и получил распределение в Тобольск. Через некоторое время Ванетика перевели в Омск. Семён Ефимович работал в Иртышском речном пароходстве, затем – в одном из НИИ; доцент Ванетик преподавал и радиотехнику в Институте инженеров железнодорожного транспорта.

В Омске СВ встретил свою любовь по имени Инна. Девушка была родом с Северного Кавказа. В её отеческие края они подались в 1971-м году вместе с дочерью Анной. Так в биографию Семёна Ефимовича «вписался» Ставрополь – здесь он работал в специальном конструкторско-технологическом бюро полупроводниковой техники завода «Электроавтоматика».

В Граде Креста поэт прожил до начала февраля-2010... Острый сердечный приступ оборвал эту долгую и красивую жизнь. В последний путь поэта провожали многие коллеги и читатели. А две новых книги со стихами Семёна Ефимовича нашли дорогу в его дом уже после ухода хозяина...

О своём общении с Музой остроумный СВ рассказывал во многих лирических миниатюрах, одна из которых начинается так:

Семён Ванетик – автор поэтических книг: «Озорные линзы» (1980), «Дорогие, родимые…» (1985), «Лавры и тернии» (1990), «Растреноженность и растревоженность» (1998), «Крутой диалог» (1999), «Избранное» (2002), «Короче говоря» (2006), «Тысяча эпиграмм» (2009). В его активе также сборник эссе «Это сладкое слово – свобода» (2006), аудиокнига «Родные лабиринты», выпущенная несколькими тиражами в Ставрополе и Москве. 

О творчестве Ванетика высоко отзывались собратья по перу в «Литературной газете», журналах «Знамя», «Октябрь», «Книжное обозрение»; Семён Ефимович в течение более десяти лет регулярно публиковал свои миниатюры в журнале «Вопросы литературы», в рубрике «В шутку и всерьёз». СВ всегда с благодарностью вспоминал о письмах Ильи Фонякова, известного поэта, также представленного в рубрике «Вольтеровское кресло»…

* * *

Ванетик Семён Ефимович по возрасту мне в отцы годится; по специальности и жизненному опыту – совершенно мы с ним разные люди; по национальности... ну, тут вообще ничего общего, кроме языка и одной на всех страны; по политическим взглядам – близок, но в одной партии не состояли и не состоим (и это хорошо), а вот с удивлением обнаружил, что мы с ним – то, что можно было бы назвать людьми одного поколения.

Как это? Да вот так. По стихам обнаружил!

«Понимаю любовь и ревность, отвращенье понять готов, но никак не пойму потребность постоянно иметь врагов...» Вот и я такой же: одно понимаю, а другое – хоть тресни. «Захлестнула Россию бульварная пресса: «Криминальная хроника», «Он и она»... Нам казалось, мы люди другого замеса: на дешёвку не клюнем. И вот тебе на!» И я тому же удивляюсь: «самая читающая в мире» страна оказалась падкой на самую пошлятину, и ничего с этим не сделать. «Вышел в поле кандидат. Что ни шаг, то — сопромат. Неужели нет мужчины без той сопроматерщины?» Ха! А на эту вот самую тему лично я в «Ведомостях» здоровенную статью опубликовал! И до сих пор получаю отклики.

Вот так – через стихи – узнаёшь человека полнее и глубже, чем в обыденном общении. И это, конечно, не моё открытие. Но это правда. Обыденное общение тоже с весов не скинешь, и здесь в пользу Ванетика – и его доброта, и мягкость, и обязательность, и неистребимая интеллигентность. А то представление у некоторых такое: раз сатирик, то морда красная, кирпичом, характер тяжёлый, раздражительный, всё его злит, ко всему придирается... А тут – маленький, тихий, в очочках, и вежливый – ужас просто.

Говорят, что Ванетик отнюдь не сразу пришёл к своему жанру. Влача инженерное существование, он долгое время посещал литобъединение, думая о себе: «Я — лирик». Но грубая штука жизнь прояснила, кто он есть на самом деле. Это, наверное, как оптимист и пессимист. Пессимист, как известно, – хорошо информированный оптимист. Количество переходит в качество. И сатирик, возможно, – это лирик, только гораздо более информированный...

В его «темнике» не столько соловей в саду и роз цветенье, сколько неистребимые людские недостатки. Они извечны, они интернациональны, и потому в стихах Ванетика так легко соседствуют больной Сократ с неким мистером Джексоном, Вергилий – с нашим современником и соотечественником; собственное творчество поэта непринуждённо перемежается переводами с польского, немецкого, украинского, причём авторов для своих переводов Ванетик столь же непринуждённо отыскивает то в веке семнадцатом, то в текущем десятилетии...

Почему же надо говорить только об извечных людских недостатках? – строго спросит иной. А людские достоинства? Они ль не вечны? Ответим: вечны. А любовь, а красота, а стрелы Амура? Да, и об этом тоже не может не написать Семён Ванетик. Ну, вот, например, про любовь: «В любви не всё идёт логично, перемежаются обычно часы любовного томленья с периодами охлажденья: систематически Амур устраивает перекур...» А?! Сатирик – он и есть сатирик.

Но заметим: сатира всерьёз, то есть – очень серьёзным тоном, без всяких шуток – страшное дело. Это так же необходимо и так же смертельно скучно, как неизбежные уроки политграмоты при социализме. Ванетик этой серьёзностью, к счастью, не грешит. А если и грешит – то иной раз в смысле абсолютно противоположном: то есть – грешит простой весёлостью, без всякой сатирической заданности. «Бранд-майор барон Бирон, брандахлыст и балабон, ферт и франт, и фанфарон, обожал считать ворон...» Или моё любимое стихотворение Ванетика «В шарабане», не отягощённое никакой серьёзностью: «Шла Манефа по лугу к отоларингологу... "Что-то у тебя болит?" – спрашивает Селифан, удалец и горлопан. "Не болит, но тонзиллит", – отвечает Маня, глазками тараня. "В этом слове, тонзиллит, очень многое звучит: вензель, тензор, прозелит, зелень, зонтик и транзит..." – отозвался Селивёрст. Он, как видим, был не прост!..»

Непрост, непрост был Селивёрст, которому на шарабане не крюк хоть пять, хоть семь ли вёрст, но непрост и Семён Ванетик! И дай ему бог здоровья! Ведь в юморе не калории спрятаны, а витамины, без которых неизбежна душевная цинга, без которых выпадают зубы, перетирающие суровую прозу обыденного существования – в лирику божественного бытия. И жизнь без юмора становится как у графина: каждый, кто хочет, тот тебя за горло и берёт. Не поддавайтесь!

Сегодня жизнь взяла за горло многих. Поэты – не исключение. Скорее – правило. Их отношения с жизнью всегда сложны и драматичны. «Не иди за поэта, дурёха! Лучше — за страхового агента. Быть легко ли женой инструмента, на котором играет эпоха?»

Невелики тиражи книжек поэта, увидевших свет: и 300 экземпляров, и даже 100 (sic!) «Постиг науку, ввязался в драку, набил я руку и съел собаку. Но жизнь капризна, и вздорен свет: я вроде признан и вроде нет», – говорит автор о себе самом. Быть может, дело в избранном им жанре? Быть может, надо было (в своё время) заметить, что жизнь на переломе, что ждать больше нельзя, и удариться в свершение, то есть в крупные формы? «Что за роль в литературе? Автор мелочишек... Ерундистика!» – «Лучше видным быть в миниатюре, чем едва заметным в романистике!» Вот так он вот решил, вот так он сделал и, по-моему, не прогадал.

В хрестоматиях стихов поэта нету. Впрочем, как нет и хрестоматии ставропольской литературы для факультативного изучения. (Ау, спонсоры! Где вы? Составители имеются! И самое главное: есть материал! Ставрополье — вовсе не белое пятно на карте литературы, как считали некоторые шавкуты).

Впрочем... как интерес у масс отбить к поэту? «Достигнем цели, право, без труда мы, включив поэта в школьные программы».

Диалектива, однако!

Евгений Панаско

Авторский вариант очерка, фрагменты были опубликованы в газете

«Ставропольские губернские ведомости» (30.09.1999)

Творчество