Саша
Петров

Обязаны

За полночь. 
Саван постели горяч, 
впитав весь огонь из меня, 
обжигает бессонницей… 
  
Мыслей тайная комната 
вскрыта. 
Но мне бы не думать, 
не чувствовать, не существовать, 
превратиться в сухую улитку, 
эй, где ты, с дубиной снотворной? – 
давай… Усыпи по затылку. 
  
Ноль тридцать. 
До кухни семнадцать шагов: 
семь – по мягкому ворсу, 
шесть – по жёсткому, 
четыре – по битому стеклу паркета. 
  
Саван кухни прозрачен 
и чёрн. 
Чирк – вспышка пламени: 
уголь кометы, 
хвост, в чёрноте исчезающий… 
затягиваюсь и 
выдыхаю, казалось бы – 
вместе с мыслями, 
отступающими. 
  
Тик, тик – время живёт на стене. 
Чирк – ноль тридцать восемь. 
  
Мысли – песчинки в песочных часах 
падают в одну точку: 
Душа – рукотворна, 
налёй же ей яду, 
стань инструментом 
могильщика. 
Ты придумал себе 
этот истинный мир, 
в нём душа лишь хранилище боли, 
ты обязан стать мёртвым – 
равнодушным к живым, 
и – свободным, 
свободным… 
  
Должен, 
должен… – 
крапает время сквозь ночь. 
В замершем дыме сокрылась 
прозрачность. 
Тёмность окна, 
точно тыльная сторона 
картины, распятой на улице. 
Кто-то тихо шуршит по дороге, 
и быть может, внимательно смотрит 
на мой портрет, но не видит, что я – 
за холстом, 
замурован в стене, 
замурован для всех, 
замурован… – 
крапает время. 
  
Тик… – 
три двадцать... одна… две… три… 
  
Сигареты закончились. 
Четыре шага, шесть, семь… 
и неизбежно – обратно, 
в саван друзей. 
  
Часы перевёрнуты. 
Мысли-друзья за секундами вновь 
устремились… 
Нет. Вы мысли-враги, 
вам убить мою сущность желаемо. 
Но не сможете, 
у головы пистолет взведён 
в ожидании: пять ноль одна. 
            
Я сегодня чудовищно трезв 
и вздыхаю пустыми словами, 
уподоблен стене, 
мне бы просто уснуть, 
вместо бремени савана, 
вместе с часами. 
  
Тик, тик, тик, тик… 
  
Пять утра, пятнадцать секунд… 
Скоро тени приступят к работе, 
а мне – пора…