Саша
Ирбе

* * *

Он позвонит!.. И скудный быт кляня, 
про все забыв и сдав ребёнка маме, 
косыми каблучочками звеня, 
его встречать поедет на вокзале, 
  
прихорошится, сколько хватит сил, 
и даже о болезненном не спросит: 
зачем ее он нынче навестил 
и где его теперь по свету носит. 
  
Уснёт в кроватке позабытый сын 
(его родной, но он о нем ни слова). 
С ней проведя всего лишь день один, 
зайдёт в вагон и в ночь уедет снова. 
  
И в позабытом городе большом, 
оставшись жить воспоминаньем встречи, 
она притихнет за своим окном. 
_______________________________ 
А за окном опять начнётся вечер. 
  
Плач Ярославны?!. Но какой тут плач?! 
Мечты-мечты... В тени домов старинных 
её ребёнок вскоре бросит мяч 
и побежит среди проспектов длинных 
  
за тем мячом, как за судьбой своей 
(о чем не нужно – он молчит, не знает). 
А кто уехал – он теперь ничей 
и долгих встреч, как прежде, избегает. 
  
Она его заранее простит... 
Заранее ни просьб, ни обвинений. 
О всем, что больно – с болью промолчит. 
Но грянет час, и вновь откроет двери 
  
своей души, как только он войдёт, 
хоть десять лет промчись, а хоть бы 
     двадцать. 
А чем жива?!. Да кто её поймёт! 
Как может так спокойно улыбаться?!. 
  
Увы, живёт такая не одна, 
готовая любить без промедленья, 
и чашу пить без устали, сполна, 
не требуя ни слов, ни сожаленья. 
  
И что важней: так много на Руси – 
в России нашей этих славных женщин, 
готовых все, что ведомо, простить, 
и, только этим злобу приуменьшив, 
  
растить детей и тайный крест нести, 
к отмщению богов не призывая, 
способных мир терпением спасти, 
и потому Любовь – она живая.