Саша
Чёрный

Дурак

Под липой пение ос, 
Юная мать, пышная мать 
В короне из желтых волос, 
С глазами святой, 
Пришла в тени почитать — 
Но книжка в крапиве густой... 
  
Трехлетняя дочь 
Упрямо 
Тянет чужого верзилу: «Прочь! 
Не смей целовать мою маму!» 
Семиклассник не слышит, 
Прилип, как полип, 
Тонет, трясется и пышет. 
В смущеньи и гневе 
Мать наклонилась за книжкой: 
«Мальчишка! 
При Еве!» 
Встала, поправила складку 
И дочке дала шоколадку. 
  
Сладостен первый капкан! 
Три блаженных недели, 
Скрывая от всех, как артист, 
Носил гимназист в проснувшемся теле 
Эдем и вулкан. 
Не веря губам и зубам, 
До боли счастливый, 
Впивался при лунном разливе 
В полные губы... 
Гигантские трубы, 
Ликуя, звенели в висках, 
Сердце в горячих тисках, 
Толкаясь о складки тужурки, 
Играло с хозяином в жмурки,— 
Но ясно и чисто 
Горели глаза гимназиста. 
  
Вот и развязка: 
Юная мать, пышная мать 
Садится с дочкой в коляску — 
Уезжает к какому–то мужу. 
Склонилась мучительно–близко, 
В глазах улыбка и стужа, 
Из ладони белеет наружу — 
  
Записка! 
Под крышей, пластом, 
Семиклассник лежит на диване 
Вниз животом. 
В тумане, 
Пунцовый как мак, 
Читает в шестнадцатый раз 
Одинокое слово: «Дурак!» 
И искры сверкают из глаз 
Решительно, гордо и грозно. 
Но поздно... 
  
          1913