* * *
моя нежная Нелли
по телевизору только киллеры, наркоманы и интроверты
я бы выбросил этот ящик, но не могу уснуть без его «ты-дыщ».
ты ответь мне, Нелли
если я и вправду к тебе приеду
если я рискну
ты мне всё простишь?
мы напуганы, Нелли,
покажи мне что-то страшнее улицы
раз в неделю я выхожу за пиццей
незаметно, как дивергент
когда всё это закончится, Нелли,
ты люби меня как получится
я готов простить тебе
все лишние килограммы,
пмс, морщины, и прочий бред
моя строгая Нелли
люди полюбили плохие новости
я все чаще смотрю мелодрамы
из девяностых
где нет стрельбы.
а ещё Jehuda Devir рисует
чертовски милые комиксы.
ненароком я понял
за что тебя полюбил
моя тихая Нелли
пригласил бы тебя
посидеть вдалеке от города
в некрасивом кафе, где
есть свежее пиво и тёплый хлеб.
потому что есть что-то дороже нефти,
икры и золота
ну, хотя бы горчичный соус
или любовь к тебе.
* * *
в садике я дружила исключительно с мальчиками
точнее с пластмассовыми бронированными бмв, и острыми «вакидзаси»
мы допрашивали жертв, заводили дело, снимали пальчики
а потом всех забрали, и нарядили в подстриженных первоклассников
я читала романы, книги по астрологии, даже комиксы
но смотрела боевики и коллекционировала солдатиков
а потом мы повзрослели, заработали свои комплексы
и я дружила с мальчиками, которые казались умней раз в пять меня
и пока я писала стихи, читала о психологии, рубилась в «току»
подпевала Нойзу, носила джинсы не по размеру
мальчики, с которыми я дружила, ставили на аватарку волка
воровали сигареты, и раз в полгода меняли веру
и пока я на уроке истории включала бит, рисовала каких-то монстров там
а потом выходила к доске и напрягала память, почти как мускулы
мальчики, с которыми я дружила, стали настолько взрослыми
что разучились бороться, читать и чувствовать.
а теперь, когда мне двадцать два, если верить, конечно, паспорту
в плеере Нойз мс, в блокноте стихи, в гардеробе джинсы (но по размеру)
я прошу, дед Мороз, подари мне новенький «вакидзаси»
и ещё, пусть зима
хоть немного побудет белой.
* * *
дереву тоже снится свет в конце тоннеля
когда оно умирает и меняет окраску кожи
ты мне скажешь дерево – просто дерево
оно ничего не чувствует
потому что вы с ним ни капельки не похожи
если подойти к нему с бензопилой и кровавым видом
оно наверняка не испугается
не закричит от ужаса
потому что дерево – это дерево
оно состоит из ниток
которым в принципе не нужно много времени чтоб запутаться
дерево – ты мне скажешь. это всего лишь дерево
фантастически выглядит осенью
в остальном не очень, могло бы лучше
вряд ли кто-то ему говорит «будет больно, но ты наберись терпения»
вряд ли оно закрывает глаза руками
кричит «урроды, не надо глубже»
ты мне скажешь хватит это всего лишь дерево большое грязное
возле каждого дома а яблоня лучше всех ибо пахнет детством
знаешь тяжело быть человеком хотя бы потому что боль бывает настолько разной
словно у тебя действительно
для каждой есть
запасное сердце.
* * *
ты готовишь отвратительно, моя Кэтрин
дёрнул чёрт на тебе жениться. когда вырастет Рекс
и дети – я сбегу от тебя в столицу
говорят, там кальян и смузи, и повсюду растут нарциссы. там готовят обед французы и живут в основном актрисы
и не надо стоять у кассы, думать хватит ли средств на карте, шить из старой одежды маски и палёным блевать бакарди
и не надо платить за воду (хотя это, наверно, шутят). там, короче, диктуют моду. только все покупают шубы.
там с детьми все идут в театр, а не едут на дачу к тёще. там на шторах висят гирлянды, и не слышно как крутит счётчик
там в подъезде не пахнет краской, на балконе нет велотрека. но их дети не верят в сказки, а их жёны боятся снега
и у них на всё аллергия, и сервант с хрусталём смешон им. но повсюду висят картины, и повсюду сияние шёлка
там еду доставляют на дом, и не пьют растворимый кофе.
ты готовишь ужасно, да, но
даже сэндвич – и тот с любовью.
* * *
я писала б тебе о главном
о великой войне с сексизмом
о депрессии в каждом доме
гречке, йоге и айкидо
но меня это не волнует. напиши мне о том, что близко. вряд ли это кино и йога,
если не с кем
сходить в кино.
я писала б тебе о боли,
только нет подходящей буквы
о политике? да ну что ты...
я фиг знает что там вообще.
я могла б про счета и кризис
про предательство и разлуку
про горящие туры в Вену
только мне это всё зачем?
я писала б тебе про осень
листья жёлтые...вот те нате.
двести раз перемыть посуду
триста раз посмотреть в окно
я могу про дожди и кофе
про бессонницу и фалафель
это мы уже проходили
но опять не зашли в кино.
я писала б тебе о море:
тёплый берег щекочет пятки
ты не помнишь где снял квартиру
нос в царапинах, лоб в песке
я писала б про ЗОЖ и гривну
про коррупцию и октябрь
это всё, стопудово, важно.
только если в кино
то с кем
* * *
этой злобе теперь
в каждой школе учатся
чтоб других потом поучать.
как ты там
как ты там, моя умница
пьёшь ромашковый чай?
я не Ричард Гир, и не Роберт Патиссон
чтоб забрать тебя
и спасти
я слабее
слабее
чем тебе кажется
чем ты можешь вообразить.
как ты там
сошёл бы с ума, да некуда
всюду зелень, куда ни глянь
я любил называть тебя
«моя бедная»
вышло что дело дрянь.
без тебя мир такой же
дома и улицы
не вскрылись от пустоты
ведь для них человек
размером с пуговицу.
любой человек
как ты.
…
без тебя мир как прежде
читает прессу
где опять ни строки
о главном
если я усну
да какое «если»…
поцелуй меня
в диафрагму.
* * *
через автобусы, где
семейные пары хлещут «бейлис» в пластиковом пакете, через восемнадцать лет рифмы, выброшенной на ветер,
через секции единоборства, танцев, художественного искусства
я ищу пути к тебе
но везде одни туристы, стрельба, и мусор
через странные дома из досок, кафеля и соломы
в неизвестном городе, где нет больницы, макдака, тату-салона,
где соседи не приходят друг к другу в гости, сидят без соли.
я ищу пути к тебе
но повсюду лес, подснежники, танцы соло
через тысячи издательств, из которых мне не перезвонят, потому что какой я автор
через все мои попытки казаться кем-нибудь, кроме правды
через съёмные квартиры, где пахло рыбой, пылью и карвалолом
я ищу пути к тебе
но повсюду дым, границы и микроволны
через сотни разборок: на улице, в школе, на чьей-то пьянке
через всякое золото, которое мне пришлось рассмотреть с изнанки
через все самолеты, где я, к стеклу прижавшись, засыпала ещё до взлёта
я ищу пути к тебе,
но повсюду снег и толпы наглых ворчащих тёток
через штрафы за превышение скорости,
честности, жизни в целом
через вещи, которые я не купила, узнав их цену
чтоб упасть перед тобой, как мешок с цементом, мол «что на ужин?»
я ищу пути к тебе
а ты уже там кому-то нужен.
© Роксолана Гулинская, 2021.
© 45 параллель, 2021.