Роксана
Ланд

Взрослая сказка о Кае и Герде

Из бесконечной стылой тьмы

Не вырваться к теплу и солнцу...

Харизма хрусталей зимы

Мне тихим звоном отзовётся

И поведёт...

Куда?

За край.

Вот замирает ритм сердечный.

Мы поменялись, бедный Кай, –

Собрав из льдинок слово «вечность»,

Я успокоюсь.

Не зови!

В груди не стукнет жарко слева –

Возьму взамен твоей любви

Корону Снежной Королевы.

Глядя на старые фотографии

Вечность ломается, словно весенняя льдина,

Время-река продолжает размеренный бег.

Пасмурный вечер и пламя в камине старинном,

Дым папирос поднимается кольцами вверх,

Поздно уже, только мне, как обычно, не спится –

Молча сижу у огня и листаю альбом.

Старые снимки – вся жизнь в пожелтевших страницах –

Тихо шуршат, начиная рассказ о былом.

Снова смотрю, и далёкое кажется близким,

Каждый застывший момент – всё как есть, без прикрас.

В форменном платье по улице я, гимназистка,

За руку с мамой степенно иду в первый класс.

Бал выпускной – плавно кружатся пары по залу –

Кажется, венскому вальсу не будет конца.

Двор лазарета – сестра милосердья устало

Слёзы и пот утирает ладонью с лица.

Старая церковь – я только что в ней обвенчалась,

Под руку с мужем иду от деревни до дач.

Проводы. Женщины машут руками с причала –

Снова война. Лазарет. Я уже военврач.

Вдовьи одежды – от чёрного цвета не деться –

Кресло, свеча и потрёпанный томик Басё...

... Вдруг незаметно кольнуло иголкой у сердца –

Яркая вспышка, затем темнота... Вот и всё.

Год пролетел…

Год пролетел – второпях не заметила, как...

Месяцы дюжиной льдинок сжимаю в горсти,

В небе повисла луна, словно медный пятак,

Стынет упавшее камешком наземь: «Прости...»

Пройдено было двенадцать нелёгких дорог,

Сколько стихов сожжено было – не перечесть...

Кто-то пугал – мол, посадим бродягу в острог,

Кто-то просил: «Принеси ты нам добрую весть...»

Не было добрых вестей – опускала глаза,

Сбила со следа погоню – острог миновал.

Я возвращаюсь домой, где в углу образа, –

Снова декабрь, и метели холодный оскал.

Ноябрь семнадцатого

Ноябрь, твоё чело венчает яркий снег...

Две тайны двух цветов заплетены в мой век.

Зинаида Гиппиус

Мой век неуёмный, два цвета в твоих волосах –

Ноябрьский снег, молодой, удивительно белый,

И алый, подобно знамёнам, взметнувшимся в небо,

Текущей по улице крови и углям в кострах...

Что ты нам готовишь, седеющий мальчик-ноябрь –

Пылающий шёлк или снежный не греющий саван?

Погромы и хаос?.. Пожары за Нарвской заставой?..

Падение в Лету иль попросту стылую хлябь?..

Обречены…

Обречены...

Захлёбываясь ветром –

Жестоким,

Пьяным,

Штормовым,

Свинцовым,

Не опоздать с единственным ответом,

Шагнуть вперёд – навстречу бедам новым.

И лить свинец.

И принимать свинец.

И песней вторить грохоту орудий.

И не бояться ни молвы,

Ни судей.

Без суеты

Принять

Любой конец.

Ожидание

Десять лет в ожиданье прошло –

Ты в пути. Ты всё ближе ко мне.

Чтобы в пути тебе было светло,

Я свечу оставляю в окне.

Андрей Вознесенский «Юнона и Авось», либретто

Стол. Зеркало. Свеча. Проём окна –

Цветной витраж в свинцовом переплёте…

И женщина – который год одна…

И вздохом обрываются слова,

Как будто птицы, сбитые на взлёте…

А зазеркалье в тёмной глубине

Развёртывает странные картины:

В сиянии полуночных огней

Вот незнакомый город перед ней,

А вот – лицо… Лицо её мужчины…

Да, он в пути. Конечно же – в пути.

Волнуется и с ней торопит встречу…

Трудна дорога, бури впереди,

Но он сумеет верный курс найти,

Хоть грозным океаном плыть далече…

Опять она глядит на огонёк.

Горит свеча, в бутылке – ветка лилий…

И любящему сердцу невдомёк,

Что он погиб, давно лежит в могиле…

Ждёт женщина, считает дни и мили…

И тихою надеждою живёт…

Поход в Гардарику (из цикла «Легенды Севера»)

Внемлет фиорд на рассвете суровому скальду –

Ветер притихший устало свернулся клубком,

Замер прибой, прикоснувшись к седому базальту,

Белый туман разливается, как молоко...

Северный край, неприветливой дерзости полный,

В путь провожает стремящихся вдаль сыновей –

Ньёрд ради них успокоил тяжёлые волны,

Тих и приветлив сегодня охальник Борей.

С силою вёсла врезаются в стылую воду,

Дремлет до времени скрытая ножнами сталь –

Воины ждут, и готовы к любому исходу.

С берегом им расставаться нисколько не жаль.

Битвы прельщают того, кто отважен и молод, –

Старость мудрее, ей больше дано замечать.

Ждёт ли беды на рассвете уверенный город?

...Перед иконой внезапно погасла свеча...

Чу, из тумана бесшумно, подобные рыбам,

Сонным заливом, не ведая «нет» и «нельзя»,

К стенам высоким, увенчанным радужным нимбом,

Хищно драккары в молчании полном скользят.

Рождение завоевателя (из цикла «Степное»)

Путеводное пёрышко, вдаль уводи

По степи бездорожной навстречу закату.

Облака полыхают, и там впереди

Есть неведомый город – кичливый, богатый,

Где диковинок разных, по слухам, не счесть,

Только люди изнежились в тихом покое.

А у нас – шалый ветер и кровная месть –

Их на каждого воина хватит с лихвою.

Чаша неба – тончайший китайский фарфор,

Под копыта коней пали дикие травы,

Любопытные суслики смотрят из нор,

Не пытаясь понять человечьи забавы.

Ночь приходит, как дева в лиловых шелках,

Укрывая простор темнотой и туманом.

Спит малыш Темучин, и в мальчишеских снах

Он уже представляет себя Чингисханом.

Сны истают к рассвету, а в яви – беда…

Надо справиться – выжить, поспорив с богами,

Повзрослеть и заставить затем города

Обречённо стонать под его сапогами.

Я помню…

А вы, мои друзья последнего призыва!

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,

А крикнуть на весь мир все ваши имена!

Анна Ахматова, «In Memoriam»

Я помню, помню имена всех тех,

С кем встречи были болью и наградой,

В салонах, где улыбки, песни, смех,

В бою ли, в смуте, где вы были рады

Сражаться насмерть за жестокий век –

Серебряный... А может быть, свинцовый?

Век бунтарей, оракулов, калек,

Примеривавший бури, как обновы.

Вы падали в горящих ковылях,

Скрывались под тяжёлыми волнами.

А мне – одни записки на полях…

А мне – брести горячечными снами

Навстречу вам…

А после – записать,

Нет – прокричать пылающие строки!

Забыв – не повернётся Лета вспять,

Нацелен пистолет, взведён курок, и…

Всё кончено…

Я снова здесь – одна,

И ночь, смеясь, стоглазо смотрит в очи…

Я помню всех…

И не моя вина,

Что мой длиннее путь, а ваш – короче.