Роалд
Хофман

Эволюция

Я написал три страницы 
о том, какие умелые химики – насекомые, 
приводя в пример 
половое влечение шелковичных червей, 
а также жука-бомбардира, 
что хлещет горячею перекисью, если его 
     беспокоят. 
Я был как раз в середине 
рассказа о тех сосновых жуках, 
у которых феромон аггрегации 
способен сзывать толпу (особей того же 
     вида). 
У этого феромона есть три компонента: 
один от самцов — фронталин; 
также экзо-бревикомин, которым прыскает 
     самка; 
а третий (как умно!) — обильный, смолою 
     пахнущий 
мирцен — от сосны, хозяина-дерева. 
Я написал это вечером, 
разбил на короткие строчки. 
В воскресенье проснулся, сел за работу 
тихо, со второю чашкою кофе, 
на стол падало солнце. 
В вазе стояли цветы, которые я 
собрал на склоне: люпин, калифорнийские 
     маки, 
стебли какого-то местного злака. 
Колоски на злаковых стеблях 
отстояли друг от друга 
на несколько сантиметров, 
чешуйки их были 
светло-коричневы, тонко очерчены, 
с темными остриями, 
скорее напоминавшими не шип, а засохший 
     жгутик. 
И нечто вроде перышка внутри. 
От солнечного тепла 
вскрылась пара стручков люпина, 
случайно упавших на черновик 
(слов не видно, солнце слепит) 
рядом с тенями все еще висящих семян. 
Злаковые же семена, 
словно кузнечики в спячке, 
согнув острия чешуек, как ноги, 
бросали вторичные, более слабые тени. 
Тут я увидел, как ты идешь по склону.