Раиса Котовская

Раиса Котовская

Золотое сечение № 23 (371) от 11 августа 2016 года

Синий берет

* * *

 

Гляжу на небо то и дело,

На синь и облако вдали –

Простор и воля! Полетела б,

Но не подняться от земли.

 

Как в клетке пойманная птица,

Сама не ведая того,

Душа, пленённая, томится

В темнице тела своего.

 

Выборы

 

Чем прогневали Творца?

Равнодушием? Едва ли...

Не плели Ему венца

И гвоздей не забивали,

Но виновны оттого,

Что, глазея на расправу,

Завопили: «Не Его!

А разбойника Варраву!..»

Так доныне: торжество

То у левых,

       то у правых,

Что – избрали не Его,

А «разбойника Варраву».

 

Летняя гроза

 

Мы не ждали грозы. Мы не верили мгле.

Разве только цветы полевые,

Жалко скорчась в пыли,

                               прижимались к земле,

Прикрывая глаза голубые.

 

Помню: с треском сухим загорался и гас

Белый свет в порыжелом бурьяне,

И, простреленный молнией,

                                            вздух потряс

Гром, упавший на дальней поляне.

 

Ты стоял и смотрел, потрясённо смеясь,

Как спирали раскручивал ветер,

Как наскакивал ливень

                               и втаптывал в грязь

И листву, и бурьян, и соцветья…

 

Но отходчива летом гроза. Вдалеке

Громыхнёт, заворчит напоследок,

Широко раскрывая

                              круги на воде,

Горсти капель обрушатся с веток.

 

И последняя дрожь пережитых чудес

Пробежит по листве торопливо,

Отряхнётся, как пёс,

                               перепуганный лес

И опять распрямится счастливо.

 

И забудется снова своим полусном…

Только я не забуду, наверно,

Что с грозою ты был

                             в этот день заодно,

А не с лесом моим,

Суеверным.

 

Это я пред тобой виновата…

 

Это я пред тобой виновата,

Что, порушив духовную связь,

Я тебя полюбила, как брата,

А взяла и женой назвалась.

Обозналась. Смутилась душою…

Но и ты предо мной виноват,

Отозвавшись на имя чужое,

Я не рада, и ты мне не рад.

Ходит дождь по следам снегопада

И уныло твердит невпопад:

«Это я пред тобой виновата,

Это ты предо мной виноват…»

 

Дорога к храму

 

Кто-то спросит в толпе:

– Далеко ли до храма?

– Может, десять минут,

Если только ногами идти.

Если сердцем идти, то... не знаю.

Но знаю, что прямо и прямо.

И что можно совсем не идти

И загинуть в пути.

 

Земля обетованная

 

Сорок лет по чаще да болотине

Мира, утонувшего во зле,

Я искала Родину на родине,

Свет – во мгле и Небо – на земле.

 

И нашла всё это, как ни странно, я,

Истинное место для житья...

Вот она, земля обетованная –

Церковь православная моя!

 

Алтаря священные служители,

Духом овеваемы Святым,

Кроткие земные небожители –

Аллилуйя и кадильный дым!

 

Плачущего сердца предстояние

Пред Отцом Небесным, и во мгле –

Огонёк немого осознания,

Что лишь в этом счастье на земле...

 

Мне идти путями серебристыми

С тайным озарением в душе:

Тем, кто видел Свет во свете истины,

И слова не надобны уже.

 

Синий берет

 

Мама купит мне синий

Немодный берет

(Вот на что она деньги копила!),

Тот, который себе

В молодые года

Так хотела купить – не купила…

 

Выйдет на люди

Вместе со мной, оглядев

Весь мой облик чужими глазами,

Посветлеет, довольная делом своим:

Я не хуже людей на базаре.

 

Тётя Валя ей встретится,

Заговорят.

Буду рядом стоять не мешая.

Мама скажет, взглянув на берет:

«Это дочь».

Тётя Валя похвалит:

«Большая».

 

Тётя Паша её встретится,

Заговорят.

Снова буду стоять, не мешкая.

Мама скажет и ей:

«Это младшая дочь».

Тётя Паша похвалит:

«Большая».

 

Толку в том, что большая…

Но счастлива мать,

И стою, что княжна на портрете,

Воплощением маминой

Синей мечты

О доставке, красе и берете.

 

Ты станешь добрее и проще…

 

Ты станешь добрее и проще,

Твой лик осветлит листопад,

Когда отшумят твои рощи

И птицы твои улетят.

Тогда б нам и встретиться чудом!

Но только, другого любя,

Я к этому времени буду

Опять далеко от тебя.

Во времени мы разминулись

Всего лишь на несколько лет.

И только в толпе оглянулись

Внезапно друг другу вослед.

 

Дворник

 

«Подними! Обронила листок!» –

Я берёзке скажу, и на миг

Вдруг покажется мне, что листок –

Пожелтевший её черновик.

 

Но берёзка его не берёт:

Отжило, не приклеить вовек…

Сплю и слышу, как листья метёт

Одинокий, больной человек.

 

По асфальту метёлкой скребя,

Жжёт костёр, наклонясь тяжело,

И бормочет почти про себя:

«Не приклеить, навек отжило…»

 

* * *

 

В России – пост. А за окном

Лишь полночь – звуки битвы:

Стреляют в небо, а оно

Открыто для молитвы.

Крича безумно и хмельно

Туда, где звёзды светят,

Стреляют в Небо. И оно

Когда-нибудь ответит...