Рафаэль
Шустерович

песенки ниоткуда

I. барабанщик 
  
Для оркестра «Культуру – в массы» 
Это выглядит, скажем, странно: 
Барабанщик любил романсы 
И ваянье из марципана. 
  
Как придёт домой – так и лепит, 
И под нос чего-то мурлычет – 
Вот размашется, гусь-те-лебедь, 
Вот разноется, чёт-те-вычет. 
  
Декадент и адепт упадка, 
Несомненно, являл угрозу 
Для культуры и для порядка, 
Так что, знаете, баба с возу. 
  
Долго дело не задержалось, 
Он в оркестре давно не в штате, 
Кто жалеет – отставь-ка жалость, 
Размышляй, трень-брень, о зарплате. 
  
(Да, романс – это, стало быть, песня, 
Марципан – это, стало быть, тесто. 
Но – неважно, Рылеев-Пестель, 
Ведь у нас здесь такое место.) 
  
II. воздухоплаванье 
  
Изобрети 
воздушный шар, 
на берегу 
разведи жар, 
воздух нагрей на быстром огне 
и прилети ко мне. 
  
Шар плывущий – в небе не част, 
сверху сеется дождик-балласт, 
по облакам скользни на виду, 
ты прилетай, я жду. 
  
Или придумай велосипед, 
он на траве оставляет след, 
след исчезнет в рыжей стерне 
и приведёт ко мне. 
  
Или придумай подводный костюм, 
или ещё, что придёт на ум, 
что-нибудь, что-нибудь изобрети – 
но прилети. 
  
III. мосты 
  
Угловатый господин 
шёл по городу один, 
шапкой закрывая уши 
от надзорных холодин. 
  
А навстречу госпожа 
угловатая, дрожа, 
пробиралась мимо будок, 
где закрылись сторожа. 
  
Это я, а это ты, 
друг до друга три версты, 
невозможный мёрзлый город, 
где не сводятся мосты. 
  
IV. аппарат 
  
В обитаемом аппарате 
надо мчаться за облаками, 
и земле сказать: вот-те на-те, 
ты считаешь нас дураками. 
  
То как будто лелеешь-холишь, 
то, случится, глотаешь в раже. 
По тебе так вот ходишь, ходишь, 
а зачем – и не знаешь даже. 
  
Обитателями без быта, 
обывателями без боя, 
не бывает здесь шито-крыто, 
ни за чем толковать с тобою. 
  
V. бицефал 
  
Профессор обычного права, 
влюблённый в предмет занятий, 
решил, что толпа двуглава, 
особенно в дни распятий. 
  
Считая пульсы тела, 
он смиряется с ощущением, 
что нельзя ожидать единого 
для распинаемых прощения, 
  
ибо каждая из двух голов 
выкликает своих орлов 
из несытой птицы-толпы, 
не сбивая толпу с тропы. 
  
На концерте скрипки с оркестром 
он видит, как упомянутые головы 
разворачиваются за партиями 
и сольного и поддерживающего 
     инструмента 
с тем же огнём в глазах, 
с тем же откликом на оклик, 
считаясь с особенностями момента. 
  
VI. застольная 
  
Ганимед Ганимедович, наливайте – время, 
недостаток средств восполним займом. 
  
Чистота наших помыслов подвергается 
     сомнениям, 
точнее – никого не интересует. 
  
Похоже, очнёмся от последней попойки, 
какими бы ни были интровертами, 
  
где-то на задворках, скорей – на 
     помойке, 
все ещё ощущая себя бессмертными. 
  
Спрос на этот соблазн проходит, 
тренд – куда-то выстраиваться в 
     очередь, 
  
ибо незамеченное бессмертие – фикция, 
требуется сертификат, хотя бы на 
     тленность. 
  
          2009