Павел Лукаш

Павел Лукаш

Четвёртое измерение № 31 (415) от 1 ноября 2017 года

На другом краю земли

* * *

 

Эти лайки, комменты…

Может, взять и уйти?

Не люблю комплименты

в социальной сети.

 

И куда же мне деться?

Для фактических встреч

надо встать и одеться,

и раздеться и лечь...

 

Опыт, собственно, давний,

но другого-то нет –

визуальных свиданий

виртуальный момент –

 

как в старинной рассказке –

повелось испокон:

надо пить, а в завязке,

и курить на балкон…

 

* * *

 

Утром встал на те же грабли.

Проплывали корабли,

пролетали дирижабли

на другом краю земли.

 

Утром встал себе на диво –

ни хрена не погребли…

Что-то там происходило

на другом краю земли.

 

Утром встал под звук кадрили,

это с запахом ванили

где-то самогон варили –

колесо изобрели –

на другом краю земли.

 

Утром встал, конечно, с левой…

После ночи с королевой

(ферзь е8 на е3)

не выходишь в короли.

                                                

* * *

 

Я смотрел на Фудзияму

(служба – остров Шикотан),

вспоминал Шекспира драму

и ужасно хохотал.

 

На Медведицу Большую

я смотрел на том же Ши…

В соответствии фэн-шую

веселился от души.

 

А затем, когда потеха

становилась велика,

я смотреть не мог без смеха

на спасительный АК.

 

Но душа моя согласна

с тем, что было что-то там:

вдвое больше пайка масла –

всё же остров Шикотан.

 

* * *

 

Любовь, досада, трактор «Беларусь»…

мигрируют другою траекторией –

когда со старой жизнью разберусь,

тогда займусь новейшею историей.

 

Необратимо, соразмерно стажу,

Пройдёт и это – терниями, бортиком.

Вот только с чёртиками всё улажу,

как только разберусь с последним чёртиком…

 

* * *

 

Пилюлями крутыми-иностранными

лечение проходит на ура! –

почти что распрощался с тараканами

(гарантия на года полтора).

 

А что до ощущения телесности –

ну, типа визави – так вот оно:

лет сорок по пересечённой местности –

и позови. Я выгляну в окно.

 

Неторопливо, с некоей беспечностью –

среди своих, а не в тылу врага,

живу у моря, развлекаюсь вечностью,

а их, как оказалось, до фига.

 

* * *

 

Кто-то, зная всё заранее –

где когда какая хрень,

навсегда похерил знание,

чтоб не мучила мигрень.

 

Кто-то, будучи особою

развлекайся-не-хочу,

на спор водку пил «Особую»,

а потом ходил к врачу.

 

Кто-то прокатился валиком.

Кто-то подавился валенком.

Тот, кто по воде ступал –

в Википедию попал.

 

* * *

 

Выхожу из полузабытья:

чуть нытья колена на погоду,

чуть питья – и это не про воду,

чуть необъяснимого чутья…

 

Как-то ни туда и ни сюда –

да, невосполнимая пропажа…

Всё же не хватает антуража,

чтоб была действительно беда.

 

Да какая, собственно, беда,

если то же море, то же солнце

и вполне приличная еда,

и сеанс незыблемый в оконце –

девка загорает без стыда.

 

«Говоришь, сама ушла? И на хер! –

изрекает Додя-парикмахер

во клубах пэлмэловой махры. –

Мы им это… не хухры-мухры».

 

* * *

 

Только не питай иллюзий – то есть,

хоть прощупай вдоль и поперёк,

я не есть ни истина, ни совесть,

ни мудрец, ни гуру, ни пророк…

 

Из меня и прибыли не выбить,

всё, что ухитряюсь привносить,

как-то не поцеловать, не выпить

и не то чтоб даже закусить...

 

Да – поэт… Но тем я интересен,

и за то простятся мне грехи,

что не написал картин и песен

(музыку на кровные стихи).

 

Разве иногда – созвучны таре

три моих аккорда на гитаре,

графика в тетрадных площадях…

В тайне, в тишине, не при людях.

 

* * *

 

Последнее слово пусть будет за нею –

там ноги в мозолях и в тыкву карета…

Ну, жалко мне что ли? – не осатанею… 

Тем более – нет интернета.

 

Пришёл один толстый (знакомые глазки),

я тоже в системе и знаю про это:

звонит как бы в офис, а всё для отмазки –

не будет пока интернета.

 

А я где-то тут, между счастьем и темой –

мужчина (совсем не плохая примета) –

могу поделиться душою и телом,

да вот только нет интернета.

 

Хотя эта лампочка вдруг засветила,

теперь и другая в процессе рассвета…

И скоро уже человек-чикатило

залезет в окно интернета.

 

* * *

 

Согрешил же каким-то там образом –

ну, не то сочинил.

И тушуюсь теперь перед озером

виртуальных чернил.

 

А ведь знаю – всегда и заранее –

но стою на своём…

Где ж она – эта рыба-пиранья,

что ушла в водоём?

 

* * *

 

Поспокойнее с утра – это да,

отпустила суета-маета…

Никотин и кофеин, как всегда –

накатила на кота доброта.

 

Никого не обижаю с утра,

потому что не такой, как вчера.

И ура! – уже другое ура.

И мура – она всё та же мура…

 

Только муза заскрипела в двери:

типа, дадено, а значит, отдай,

то есть, ты не отвлекайся, твори,

совершай и создавай – созидай …

 

Подлиннее – если просто баран…

Покороче – если всё-таки брат…

Ни гитару не возьму, ни баян –

не умею и, по сути, не бард.

 

Докучает, словно писк комара,

муза-призрак – не желает терпеть.

И получится – реально – мура,

потому что это всё можно петь.

 

* * *

 

Личное-лирическое,

но не перманентное,

и не венерическое,

и не абстинентное,

 

и не злободневное,

и не уголовное,

даже не душевное,

даже не духовное…

 

Что-то проявляется –

чем-то верховодит,

но сопротивляется

и – не происходит.

 

* * *

 

С чего бы так? – за глюком глюк

(я про того – который глючит)…

И кто теперь меня научит,

поможет, если что-то вдруг…

 

Случилось, что ли, в мире что-то?

Где барышни во всей красе,

где всякие другие фото:

коты, котлеты, дети – все?!..

 

Кто наградит и кто накажет,

покажет всё, что есть вокруг…

Да кто теперь мне слово скажет?

Я про фейсбук, я про фейсбук…

 

Почти лирика

 

Взял старый друг на испуг,

типа, подруг не осталось,

нет подходящих вокруг –

близится старость…

 

Дело ещё не в воде

в общеизвестном аспекте,

а в кое-чём кое-где –

ну, в интеллекте…

 

Где теплота, доброта

всякого рода и вида?

Что же, везде суета

цвета коррида…

 

Собственно, дело – труба,

знаю – бывали пловцами,

если такая судьба,

значит, с концами…

 

Верилось, что повезло,

выпала крупная карта,

а не локальное зло

вроде инфаркта.

 

Виделось, это она,

гений альковного культа,

а на проверку, хана –

вплоть до инсульта.

 

Буду затворником жить –

всякие книги-вериги –

где-нибудь склад сторожить,

и без интриги…

 

Впрочем, подумалось так:

ты одинока формально,

может быть, сходим в кабак –

это нормально...

 

* * *

 

Протягиваю длань, как встарь

какой-нибудь святой,

из неизвестной стороны

явившийся на день,

 

и говорю: убогий, встань

и проходи – не стой,

побрейся и надень штаны,

и тапочки надень.

 

Пойду в нормальный гастроном,

а то ларьки, ларьки…

В минувшее дороги нет –

хоть из дому уйду…

 

Маниакальный астроном

считает огоньки,

поэму полиглот-поэт

слагает на урду…

 

* * *

 

Когда ещё винил

был в самый раз,

наверно, я любил,

да и сейчас…

 

Не зажигала – жгла,

не счесть потерь…

Кокетлива была,

да и теперь…

 

По образу – поэт

и рококо…

По сути – мозговед,

и далеко… 

 

Патриотическое

 

И море, и погода,

и девки хороши…

И всё для пешехода,

и много для души.

 

Кафе и рестораны

вдоль берега у нас,

что лечит ретро-раны

и радостно для глаз.

 

Всё яркое такое,

как твой фотоальбом –

фиалки и левкои,

а в море голубом

 

белеют парусины…

И все с тобой на «ты» –

застенчивые псины,

нетощие коты…

 

Вокруг автостоянки

кальяны – молодежь…

Подкатится по пьянке

вполне умытый бомж,

 

расскажет безуспешно

про тягостный недуг,

обидится, конечно,

что я ему не друг,

 

получит сигарету,

помянет сатану…

Я обожаю эту

Великую Страну.

 

* * *

 

Не готов ещё к закланью –

спорю с внутреннею ланью,

и бешусь, в себе ругая

внутреннего попугая,

 

но всегда дрожит от страха

внутренняя черепаха,

только внутренний удав

иногда бывает прав,

 

не без внешнего изъяна

внутренняя обезьяна,

а с полдюжины волков

скалится из уголков,

 

что не весь ассортимент

на теперешний момент –

в этом личном зоосаде

кто-то прячется в засаде…