Ольга
Оливье

Ольга Оливье: «Слова – встречаются...»

Ольга Оливье, Сад откровений берегите. Парижская тетрадь. Стихи и переводы. – СПб, Алетейя, 2025. – 180 с.

Книга Ольги Оливье вышла в представительном петербургском издательстве «Алетейя». У Ольги – всегда прекрасный видеоряд, необычные эпитеты и метафоры: «мягкой мантией», «как нежный горностай», «волны с пеной встречаются», «город в платанах седовласых», «шалью бархатной небес», «зелёный танец шелестящих улиц».

Париж занимает важное место в творчестве Ольги Оливье. Она не порывает связи с Россией, но долгая жизнь во франкоязычных странах даёт её душе дополнительные импульсы. В Париже Ольга чувствует себя как рыба в воде: «Город-театр, / Город-подиум, / Миру – сцена». Здесь ей хорошо и комфортно. Автор заново открывает для себя творчество французских поэтов, историю Франции, во многом общую с историей других европейских народов. «Когда я обрела Париж, / Нашла я здесь покой», – говорит Ольга.

Стихи Ольги носят дневниковый характер: листая поэтическую тетрадь, она вспоминает о путешествиях, городах и странах, откуда привезла те или иные строки. Не случайно под стихами проставлены даты и места пребывания. Откроешь тетрадь – и написанное предстанет перед твоим мысленным взором. Мы видим у поэтессы экскурсы в прошлое, например, в эпоху кватроченто. Ольга размышляет над судьбой созданного гениями того времени. «Бессмертные полотна дышат жизнью», – замечает она. Оливье тонкими мазками создаёт картину разгула инквизиции: «И будут жечь картины Боттичелли…». Монах Савонарола провозгласил новую истину, которая набирала обороты за счёт разрушения уже созданного. И никто не сказал ему, что он просто безумец, и толпы зачарованных людей пошли за ним. Что это было, наваждение? Пылали костры; церковь проповедовала жестокость: «Погибнет много книг, бесценных книг, /И муза музыки от страха содрогнётся, / Когда огонь костров над скрипками взовьётся», – комментирует происходящее Ольга Оливье.

Порой зарисовки Ольги уходят в символизм, приобретая более общее содержание: «Птицу Радости убили в ночи, / Перья в грязном дворе разбросали, /И остались птенцы... / Кто взрастит их, тая от печали? / Будут светлыми дни их? Едва ли». Стихи эти можно понимать по-разному. Но у Ольги есть конкретное название – «Вершащим войны» – и дата, 1999 год. Писательница не хочет вникать в «государственные интересы» разных стран и народов. Она выступает против любых войн. Женщина, которая причастна к рождению человека, не желает, чтобы кто-то по своему произволу лишал жизни.

Стихи общего содержания получаются у Ольги интересными, хотя подчас для их написания требуется особый, эзотерический склад ума. Видимо, Ольга, как и её любимый французский поэт, Жерар де Нерваль, моментально схватывает сложные процессы и способна мгновенно отразить их в своей поэтической речи.

Ольга Оливье использует акварельные мазки. Стихи ей «послышались – полуприснились». Слова – «встречаются». Стихи – это любовь, которая возникает между словами. Поэтесса чутко вслушивается «в гул нарастающих шагов», когда «прошлое становится будущим». («Остановитесь, отзовитесь...»). Это стихи художника, в которых «свет, искрясь, перетекает в тень».

Ольга Оливье умеет найти неожиданный эпитет: «златогласые колокола». Купола златогласые трогают душу: «А монашенки пели, / словно в душу глядели, / словно знали, что нам пережить суждено».

Русские люди мечтают «увидеть Париж – и умереть». Ольга находит для своего города удивительное сравнение. Париж у неё – «голубь белый». Судьбы предков Ольги естественным образом вплетаются в канву её жизни. Ольга размышляет о цепи рождений в судьбах её рода по отцовской линии. Она говорит о жизни предков «мы», включая и себя в эту мысленную эстафету. Нить наследства в любой момент могла прерваться, и тогда не было бы и самой Ольги. Поэтесса преподносит это как лирическое открытие: если бы семья не жила в Гродно, предки не попала бы в блокадный Ленинград, и т.д. В искрящие моменты истории судьба рода висит на волоске, и для её продолжения нужно, чтобы совпало сразу несколько слагаемых. Только тогда род будет продолжен. На лирический лад стихов Ольги порой наплывает грусть: «Россиянка-росинка / Отчего-то грустна».

Некоторые стихи Ольги по форме напоминают хокку: «Целую звёзды и цветы, /Дрожанье веток, /Птиц смущенных пенье. / И крылья бабочек, / И наготу дождя, / В его весеннем / Нетерпенье» («Ботанический сад Джордани-дель-Изола-Мадре»). На мой взгляд, именно хокку наиболее ярко отражают стиль поэта-художника. Они наиболее убедительны: «Настроив камертон души, / Глотками вдохновенья воздух пить». В таком жанре достоинством является краткость: «Мои стихи на стаи птиц похожи. / До дома им лететь тревожно / Настроив камертон души, / Глотками вдохновенья воздух пить – / Туда, где люди так небрежны / К чужой судьбе. / А, стало быть, к своей».

Лёгкость и воздушность лирики Ольги Оливье обманчива. Поэтесса настолько непосредственно воспринимает всё происходящее, что не может отойти в сторону, когда случается горе. Грустное и трагическое мы также находим в её лирике, как и философские вопросы: «Быть или не быть? Быть или казаться?» Это делает стихи Оливье более объёмными и разнообразными. Поэтесса хорошо улавливает переходные фазы бытия: путь из прошлого в будущее, контуры густеющих сумерек.

Ольга использует в своей лирике неологизмы: «Пиренеи травенеют, / А с закатом заискрятся, / Золотея, их пологи». Чуткость к страданиям людей и визуальная насыщенность текстов делают стихи Ольги Оливье трогательным собеседником читателей. Она может выйти на улицу, словно на пленэр, и писать стихи: «Булонский лес, деревья потеряв, / Вдруг опустел, осиротел, ссутулясь. / Нарушена старинных веток вязь, / Зелёный танец шелестящих улиц» («После бури»). Такие стихи будут цельными и запоминающимися.

Порой стихи Ольги космичны, как эти строки, написанные в прошлом году в турецкой Анталье: «Небесные весы… / Вокруг сияют звёзды, / И в свете их лучей / Заметен каждый миг, / Измерен каждый стих, / И слышен шёпот вёсел, / Небесных вёсел всплеск, / Что движут наш ковчег. / Он начинает круг, / Он завершает круг. / Всё филигранней шаг, / И всё слышнее звук».

В лирике Ольги Оливье часто встречается образ сада: «Мой тихий предрассветный сад», «простить, как в сад войти», «сад откровений берегите», «смущённо и всерьёз в весну поверил сад». В своё время образ сада талантливо использовала в своём творчестве Белла Ахмадулина. В стихах Ольги слышится мистическая связь со своим отцом. В это трудно поверить, но, со слов дочери, даже после смерти папа несколько раз предупреждал её о той или иной опасности. Вот как говорит Ольга о любимом отце: «Я – ладонь твоим глазам, / В тихой бухте рук надёжных».

«Река жизни» Ольги Оливье заставляет вспомнить Гавриила Державина, его «Реку времён»: «Смеясь потоком бурных вод, / Нарастает, мчит, грядёт, сметает / Всепоглощающий водоворот». Есть в стихах Ольги Оливье и то, с чем она связана профессионально, – православное богослужение, литургия, иконы: «На литургию стекаются русские / Вместе с детьми, и свечи в руках, / А на столе с освещёнными яствами / Тени от листьев и скатерть в крестах».

Ольга Оливье, похоже, знает секрет счастья: надо иметь «неомрачённое сердце»: «Неомрачённых сердцем / Будто крылья берегут». Конечно, в жизни Ольги было много счастливых дней. Счастье не бросается в глаза. Оно не нарочито. И часто о нём узнаёшь только годы спустя, в сравнении: «День каждый жили будто бы в раю, / Не зная и не ведая об этом». Женская ипостась лирики Ольги разлита по всем её стихотворениям.

В книге представлены также переводы Ольги Оливье из Рене Ги Каду, Виктора Гюго, Жерара де Нерваля, Луизы Лабе, Гийома Аполлинера, Артюра Рембо. А завершается эта полновесная, насыщенная книга очерком Ольги о парижском обществе «Икона».

Александр Карпенко

Иллюстрации:
Работы Ольги Оливье