Ольга
Лафуткина

Принцесса спит

Путь от мечты до смерти занесло
песком и пеплом. После – снег накроет.
Я силюсь вспомнить начертанья слов
и музыку их выпущенной крови.
Над Стиксом луны чёрные плывут,
и я со слов снимаю слой за слоем,
но мозг саднит, и нарастает звук –
хруст, приговаривающий былое.
Абсурда нет, я следую за сном.
Сломив колени, ждут ряды конвоя.
А на полу лежит веретено,
и дикий сад врывается в окно,
и безутешно пёс неспящий воет.

1997

Жалостная песня

Твои ангелы к теплу улетают зимою.

Поднят флаг, но нет секстанта и связи – ни с кем:
моя лодочка плывёт по железному морю,
мои синие глаза ищут берег в тоске.

Ветер душу вынимает шершавой свирелью
и свирепо выдувает из тела тепло.
Я бы птичкою взлетела – да крылья сгорели,
я бы рыбкою нырнула – да время ушло.

Кто б войну ни развязал, побеждают вороны:
марш печальный не обманет камуфляжем фанфар.
Отстреляться от Пилатов не хватит патронов,
прочитать Твою любовь не поможет филфак.

Почему все караваны уходят на север?
Почему все, кто ушли, так кроваво болят?
Назови меня, как хочешь, лишь будь милосердней,
забери меня домой в мой единственный сад.

Грустной фреской на стене придорожного храма
моим строчкам осыпаться – всё тоньше букет.
У меня в ладони мак – незакрытая рана,
на губах моих печать на немом языке.

Мы с Тобою серебром надышаться хотели –
почему же Ты, мой Отче, решил опоздать?

И баюкают Европу туманы-метели,
а над Азией горит золотая звезда.

2016

Молча любуюсь высокой травой

Тоскливое солнце мне видно едва: я как-то и где-то,
я пережидаю вселенский обвал в удушливом гетто.
Здесь узкие окна, покой вековой, линялые шторы.
Я молча любуюсь высокой травой, семь вёрст до которой,
я молча вдыхаю отпущенный век – без мёда, без гнева,
и цедит спокойный рассеянный свет молчащее небо.

А помнишь, как ты подрезала канат и плавила струны?
А ночь была морем, и жемчуг со дна прочитывал луны,
и ты отрывала меня от земли, писала на стенах,
а ночь была полем, и смыслы росли на яшмовых стеблях.
А ночь уводила в Хумгат языка, шептала пароли,
носила границы и звуки искать летейским паромом,
латинским кварталом, приватом Прево в солёной Валгалле.
Надёжно держал шестикрылый конвой, и сферы сияли,
и круг твоей дудочки просто хранил от плена и раны.
А день был алмазом и танцем чернил на солнечных гранях.

Но где же теперь твои нежность и боль, гримасы под маской?
Ты тихо закрыла меня как альбом с вечернею сказкой.
Я тихо рисую звезду на воде, врастаю в длинноты,
нащупав рецепт пребыванья нигде изнанкой блокнота.
Мне нечем сказать тебе, спутав азы, стираясь чертами,
как страшно болит деревянный язык в стеклянной гортани.

2016

Время сказочных передач

Я продолжаю складывать лёд в слова,
жечь наши страхи, верить в тепло и дом.
Солнце не станет бешено ревновать,
снежный крахмал смывая своим бордо.
Я нарисую на уголке письма,
что тишина застыла в пустых садах,
что наступила пасмурная зима –
дивное время сказочных передач;
просто зима, нашедшая свой приют,
нежная и уставшая догонять –
время без спама, время – холодный брют –
чистый канал для музыки и меня.

2017

В аду идёт снег

Здесь фильмы – матовей и грустней,
и греет только Kiwi Cuvée:
в аду идёт бесконечный снег,
обезоруживающий свет.
В картонной рамке смеётся шут.
Роман не пишется вообще.
И легче думать под белый шум
о постоянстве простых вещей:
о том, как круто – летать во сне,
как хорошо – выживать с людьми.
В аду идёт непременный снег,
соединяющий боль и мир.
И всё острее печаль во мне,
и всё страшнее путём Дельво
ступать – как невероятный снег,
идущий мягко, идущий сквозь.
В сырой, разбавленной тишине,
берущей запросто на слабо,
в аду идёт неизбежный снег,
разъединяющий нас с тобой.

2020

Совершеннозимье

Людмиле (Лайт Шейд)

Чем афористичней пейзаж, тем видней порода,
тем чётче сигнал, что тебе посылает небо.
Однажды приходит красивое время года, –
и музыка крови сливается с шумом снега,
с куплетами ветра в угрюмых борах еловых,
с любимым регтаймом, завязшим в шитье заката.
Тебе говорили, что время дробится словом,
но ты уже знаешь, что лёд назначает дату.
Хотя и спасают от идиосинкразии
к холодным вещам запах цитрусов, лето в раме,
Однажды приходит твоё совершеннозимье –
пора понимания. С бьющимися шарами.
Твой дом безмятежен, и дни – голубого цвета.
Рецепт мармелада к железу прижал магнитик.
И если ещё сохраняется риск, то это –
лишь риск перехода на «ты» с той, кто режет нити.
А ты, подставляя борею то грудь, то спину,
то глядя в окно, как борей пролетает мимо,
внезапно приходишь на светлую половину
своих представлений о несовершенстве мира.
И вот ты стоишь средиземцем длинноволосым –
непрочный кустарный сосуд из любви и глины –
и видишь: на мёрзлых ветвях расцветают розы
волнующим сердце присутствием снегириным.

2021

Библиотечная сказка

В круглом серебряном зеркале – свет золотой-золотой.
Катится красное яблоко. Вечность сияет в запасе.
Библиотечная девочка любит цветы и котов,
да синеглазого мальчика из романтических басен.
Всё, что во сне растревожило, станет далёким к утру,
но под обложкою вечером ждёт потрясающий праздник.
И отражается в зеркале маленький город в бору,
и облаками пушистыми небо высокое дразнит.
Площадь с тремя магазинами, ветер над тихой землёй...
Всё через сердце пропустится, всё в дневнике отразится.
Бродят медведи по области, звёзды горят над Кремлём,
и выдаются для Родины горы угля и пшеницы.
Ночью алмазною крошкою блещет небес антрацит.
Мир за страницами книжными манкими тайнами дышит,
а над тетрадкой по химии принц синеглазый грустит,
и ароматом черёмухи сносит окрестные крыши.
Катится красное яблоко. Тени выходят из стен,
за горизонтом скрываются, сбившись в нестройные стаи.
То, что откроется магией букв на бумажном листе,
станет пленительным космосом, кровью и музыкой станет,
и разольётся по улицам и по кедровым холмам,
и растворится в гармонии нежной пронзительной нотой,
и отзовётся фиалками времени года зима,
и соберётся орнаментом на амаркорде блокнота.
Из зазеркальной истории – света и тени игры –
смотрит, смеётся и яблоки строгим героям бросает
библиотечная девочка, вырастившая миры
из океана Соляриса и транссибирского сада.

2021

Женщины, столкнувшиеся с любовью

Время красит шарики в голубое,
время крутит ролики на лету.

Женщины, столкнувшиеся с любовью,
обживают травму и пустоту,
яблоком хрустят, дорогого стоят,
пробуют на прочность веретено
и пленяют дивною красотою
этот лучший мир, уходя на дно.
Забирая зимний пейзаж с собою,
белый свет по капле ветрам раздав,
женщины, столкнувшиеся с любовью,
тянутся к обрывам и поездам;
под цветастым шёлком сквозное спрятав,
помня сны и лестницы в небеса,
заливают чёрной смолой квадраты
окон, отражающих полюса.
Сквозь породу кальп выходя из боя,
выжив чудом, адом и наугад,
женщины, столкнувшиеся с любовью,
пишут текст,
жгут мост,
разбивают сад.
Не удастся ни без потерь, ни мудро.
Проще – сдаться, то есть – сойти с ума...

Но однажды снова приходит утро,
и жарки включаются на холмах.
И когда-то скажется по-любому:
«Я тебя узнала. Привет, Земля!..»

Женщины, столкнувшиеся с любовью,
космос восстанавливают с нуля.

2022

Выселки

Местный покой утеплён и высветлен,
мир на фрагменты не рассечён:
это мои золотые выселки,
строго прописанные врачом.
Все лабиринты – садов и критские –
луг иван-чаевый разомкнёт.
Пчёлы, гонители грозных критиков,
носят тяжёлый таёжный мёд.
День освещает искусство Марьино,
ночь проектирует корабли.
Мягко дрожит то метель, то марево
над осторожной красой земли.
Лучшее небо над бором высится,
в небе играет моя звезда.
Выселки – это такие выселки:
редкая тварь добредёт сюда
и ещё реже – со мной останется,
здешним условиям вопреки:
зимы пути до ближайшей станции,
лета лесов до большой реки.
Но если всё же придёт и выживет,
и от сармы не сойдёт с ума, –
здесь сновиденны страницы книжные
и потрясающий вид с холма.

Кот наигрался. Клубки распутаны.
Ласковый сумрак в глаза глядит.

Выселки – это моя республика,
вся уместившаяся в груди.

2022

Весенние

Лоре (Стеклянному Дыму)

1

Будешь у нас – не плыви ко мне:
будешь грустить – вызывай врача.
На стратегической глубине
я наливаю зелёный чай,
я достаю транспарентный лёд,
я завожу толерантный джаз.
Адски давно поросли быльём
тёплые просеки, летний жар,
солнца весёлое колесо –
тысяча праздников до войны...
Мой преднамеренный тихий сон –
сон стратегической глубины.

Мальчик купает в реке коня.
Воды отплясывают хип-хоп.
Будешь у нас – вспоминай меня
светлой – без всяких таких стихов.

2

Долина пахнет карамелью.
Ярило катит колесо.
Ли Бо грустит в саду камелий,
чертя сандалией песок, –
чертя фонтан Бахчисарая,
чертя одной с позавчера, –
у цветника лежит вторая,
а подниматься в лом – жара;
но перебрасываться надо:
Ду Фу увёл на дело джип,
а за садовою оградой
река весёлая бежит.

Поэта не возьмёшь без боя,
не ухайдокаешь в песке.
Ли Бо рифмуется с любовью
и уплывает по реке.

2023

Время всякому деянию

Полустёртый обол, танцующий на ребре,
сохрани для меня, ведь забота у нас простая:

человек собирает камни на дне морей,
изумляя упорством нередкие рыбьи стаи.
Геометрия дна прозрачностью хороша.
Осторожно и вовремя скрипнув небесной дверью,
поднимается солнце – это прекрасный шанс
обесточить чудовище, спящее в подреберье.

Человек выбирает схиму и мастерство,
и стратегию духа как самый надёжный транспорт.
В альвеолах доходит воздух, и инфразвон
наполняет собою сгустившееся пространство.
По беззвучной спирали пляшущая игла
обозначит, насколько рассвет под водой рубинов.
Непреложные песни суши теряют власть
над потерянным бедным сердцем в морских глубинах.
Сохрани меня светлой. Я не спрошу «за что?».
В инвентарном гроссбухе, где только п/№ и «выбыл»,
зачеркни моё имя и сверху впиши «никто»
или «некто» на твой абсолютно правдивый выбор.
Так спокойна земли прибрежная полоса!
Сохрани моё сердце, ибо к нему причастен.

Человек собирает камни и ставит сад.
И сажает цветы безупречные цвета счастья.

2024

Простые слова

Пока существуют простые слова,
пытаюсь, насколько могу,
простыми словами цветы рисовать
на хрупком бумажном снегу –
простыми – без глянца, ИИ, монтажа –
фонемами прямо в эфир, –
простыми словами стараясь держать
свой ужасу заданный мир.
Герои уходят по белой траве.
Дороги уходят в холмы.
Простые слова генерируют свет
среди окружающей тьмы.
В калёной модели любовь такова,
что сваливать лучше в пальто.
На помощь приходят простые слова,
когда не приходит никто.
Продув своё сердце железу войны,
я верю в простые слова,
которыми можно показывать сны,
чтоб сразу же их забывать.

2025

Тихое

1

Сладко спят цветы и коты.
Ровно, мерно дышит жильё.
Вечер проверяет посты
и привычно смену сдаёт.
И под мятным светом луны,
и под облачным шапито
смотрят дети лучшие сны,
созванные пёстрым зонтом.
Я ложусь под ночь как под нож,
но встаю – прозрачней слезы,
на одну короткую ночь
вспомнив арамейский язык,
вспомнив голос, ровный, глухой,
и слова – честней серебра,
имена, что стали трухой,
царства, обращённые в прах...
И меня – неловкий фотон,
верящий, что нужно прощать,
поднимает над немотой
нежность к одиноким вещам.

2

Плоские шнурки завязать –
лейбл на кедах неразличим –
и лететь по снам и слезам,
ни по чьим следам, ни по чьим,
и лететь, как сердце летит,
насовсем сжигая ресурс,
слушая молчание птиц
в спящем темнохвойном лесу,
и смотреть, как плавится лёд
в недрах слов, как смыслы болят,
как внизу печально плывёт
тёмная родная земля;
дышат домино городов,
колосятся рожь и овёс,
спят овраги с тихой водой,
полные остынувших звёзд...
И до новой, ранней звёзды
странно хорошеют впотьмах
тихие ночные сады,
тёплые ночные дома.

3

Этой ночью я не умру
и вернусь, узнав и поняв,
чтобы записать поутру
текст, превосходящий меня.

2021

О красоте

Люде

Твёрдо веря в легенду о ней самой,
держит путь по граблям и не помнит горя
красота, притворяющаяся тьмой,
чтобы глупую молодость объегорить.
Ловко прячет ответы в густой листве
вечновечных садов, в криолите мифа,
красота, претворяющаяся в свет –
безусловная манкость любого мира.
Обучившаяся то легко мерцать,
то сгорать непростительной жаждой волчьей, –
красота, не имеющая лица,
за лицом укрывающаяся молча.
Так тиха и прозрачна в земной воде,
что её не узнаешь, на воду дуя,
красота, уводящая за предел
осязаемой вещи – к вершинам духа.
Навсегда остаётся в земной пыли,
исчезая за волнами звёздной хмари,
красота, от которой болит-болит
бестолковое сердце господней твари.

2024

О слезах и снах

Октябрь настраивает миф,
погоду и умы,
темно затачивая мир
под графику зимы.
Луны тяжёлая блесна
виднеется едва –
благодаря слезам и снам
ландшафты узнавать,
летя в распахнутом пальто
туда, где лад всегда,
где ёлки-палки-лес густой
да омуты в прудах.
Теперь, когда весна-красна –
лишь сумрачная зыбь,
благодаря слезам и снам
осваивать язык
давно оставленных садов...
Хватило бы чутья!
Хранит следы моих следов
опавшая хвоя.
Черта закатная тесна
меж небом и людьми, –
благодаря слезам и снам
менять подлунный мир.
Свет исчезает налегке,
мгновенье истекло,
и только дудочка в руке
прекрасное тепло
хранит на стыках лет и зим,
на грани октября
благодаря слезам моим
и снам благодаря.

2023

О тишине

Сферою сада растворена,
безоговорочна и щедра
великолепная тишина –
старое средство от новых ран,
предотвращая намёк на звук,
знаков случайных стирает вязь
и обнимает как лучший друг,
светом меж нотами становясь.
Белым и розовым манит май.
Хрупкий покой согревает мир.
Свойство фонемы – сводить с ума:
так это принято меж людьми,
а тишина не кровавит губ,
не сотрясает небесный хром,
но поглощает тяжёлый гул
алого космоса под ребром.
Ясный закат золотит стволы
золото света проходит мной.
На острие золотой иглы
мир сохраняется тишиной.
Как в дошумерские времена
яблони в нежном цвету стоят:

великолепная тишина
уравновешивает мой ад.

2021