Ольга
Есликова

Берёзовое

В начале зимы зачастую дорога – в метель.
Пристроишься следом за фурой, как за ледоколом,
пока на какой-нибудь сотой с аршином версте
не будет развилки. И снова безумным декором
белёсая муть лобовое украсит стекло –
поди разгляди хоть обочину, хоть деревеньку.
Но пусть не стрелою летишь, всё же снегу назло
вгрызаешься в белый туннель, напевая нетленку.
Успеешь и с Боженькой поговорить горячо,
и чёрта помянешь (а то вдругорядь и не чёрта),
когда непонятная тень вдруг мелькнёт за плечом,
когда вдруг дорогу попутка не выкрасит чёрным.
Однако ж, есть цель. И часы и минуты летят
с намереньем твёрдым в неё упереться в итоге.
Четыре родные берёзы у дома стоят.
Сереброголовые ангелы ждут на пороге.

Снежное

Проснуться, прильнуть к окошку,
заметить – снег
неспешно спускается вот уже бесконечность.
Дорожки опять по колено засыпаны.
Мне
забава привычная чистить,
подставив плечи ленивому воинству, впитывать тишину.
Она здесь такая густая...
густая... (ой ли?)
Заметить – здесь времени нет.
В тишине тону,
ныряя с готовностью и без оглядки.
Полной
(наполненной, гулкой) вынырнув из глубин,
лицом собираю танцующую армаду.
Здесь хочется верить, молиться, прощать, любить,
себя собирая под утренним снегопадом.
Прожить этот миг, тепло расплескав вовне
и снова (в который уж раз!)
заметить:
здесь лишь тишина и снег,
тишина и снег
и я с ними тихой и забеленной,
третьей.

Миражи

Все, чем можно бы было гордиться, похитил ветер.
Слава Небу! Оно принимает и голый остов.
На пороге зимы обнаженность подобна смерти.
В диком поле любое растение – райский остров.
В диком поле любое растение – айсберг странный,
восхваляющий землю, бесчувственной половиной
погруженный навечно (бесчувственной или страстной?),
признаваемый, понимаемый лишь своими.

В час дырявых карманов

В час дырявых карманов, наполненных талой водой,
недоверчивых взглядов зимою обугленных кочек,
птицы в голых ветвях разбирают запутанный почерк,
примеряя к гнезду угловатые тонкие строчки,
одичалым ветвям обещая уют и покой.
Перелетным дано понимать (прозревать?) по слогам
бугорков многочисленных, льнущих к прямым и изломам,
силу жизни и жажду цветенья, мотивом знакомым
пропевая над каждым судьбу до впадения в кому,
до полета в потоке по кругу сродни мотылькам.
В час нерезких теней, в час рыжеющих нагло прорех,
одинокому зрителю впору впорхнуть в центр стаи,
чтобы пальцы сухие мертвеющей ветке оставить,
чтоб почки теплом напитать, осеняя крестами,
чтобы вымолить жизнь для одной, для десятка, для всех...

Остановки не предвидится

Остановки пока не предвидится. Хочешь сойти?
В этом мире все просто. Ты думаешь, правила строги?
Только ты выбираешь дистанцию, сложность пути,
скорость дикую трассы, раздолбанность сельской дороги,
безупречный расчет, виражи или томный под блюз
перекат, снисходительность (были и мы рысаками),
вызов бешеный (крут!), бесконечный и наглый абьюз –
что за дело до тех, кто плюется вослед матюками?
Параллельность нейтральных вселенных хранит статус-кво.
Да, случается всякое, если ты самоуверен.
Что со мной? Что со мною... Дорога – мое естество.
Если хочешь сойти, умоляю, побережней с дверью.

Звуки выстраиваются

Звуки в правильном порядке выстраиваются не часто.
Дождь отбивает синкопы, по лужам скачет,
ныряет в пруд.
Капли наполняют объемом пространство.
Время подстраивается, время танцует сальсу.
Звуки стеклянным осколком у сонной артерии ждут –
хватит ли воли выпустить демона или опять имитация действия?
Дождь перестает быть игривым, скандирует,
выбивает дробь барабанную по всем поверхностям сразу.
Сейчас... сейчас заору и сдамся.
Звуки выстраиваются

Белая дорога

Мирозданье без устали держит натянутым лук,
выпуская в свободный полет иногда одиночек,
иногда стайных душ вереницу – дешевый салют
длинных росчерков рядом с упрямой и собранной точкой.
Пробиваясь сквозь мглу, оставляя петляющий след,
из безвестного пункта пикируя в пункт назначенья,
глупо думать, что пересечения нет.
Есть готовность (способность) и карма прочесть сообщение.

Повод

Знаки повсюду, повсюду следы и страх
вдруг затеряться в мирах параллельных сдуру.
Взмахом ресниц продублирован крыльев взмах,
пальцы уверенно складывают фигуру.
Не рассмотреть. Разве что отойти назад
или, что правильней, глянуть из поднебесья.
И отрешенно нелепость свою признать,
без оговорок «может быть», «а вот если»...
Знаки – удобный предлог убрести в туман.
Лошадь не вывезет, стукнет копытом по лбу.
После очнешься – живой, не сошел с ума?
А и сошел. Значит был подходящий повод.

Прогулка

Не задумываясь скользишь и скользишь по кромке.
Промедление – и тут же уйдешь под лед.
Он трещит, он гудит, он голодный и очень ломкий.
Он пугает, но тут же смиренно к подошвам льнет.
Перемешивая влажный воздух собой зачем-то,
неустанно бормочешь: «Иди, mon ami, иди».
Оступаешься, падаешь. Всё. Инцидент исчерпан.
Слышишь над головой столкновенье довольных льдин.

Репка

Ветер качает вантовый мост как люльку,
силой своею неимоверно горд.
В чреве машины я – воплощенный фулькрум,
с башни чихавший в толщу воздушных орд.
Мне отчего-то весело. Напеваю.
С ветром все ясно, он опьянен весной.
Прячусь статистом в автомобильной стае,
чувствуя всю вселенную за спиной.
Гнутся деревья, сносит прохожих редких,
Только я нынче ветру не по зубам.
За лобовым стеклом я орешек крепкий
или из сказки детской большая репка, –
и раскусить, и вытащить не судьба.

Дом, в котором

Я пока еще слишком нормальна для вылазки в Лес.
Он не примет меня, не пропустит ни тенью, ни птицей.
Нужно чувствовать грани и жить без оглядки, без лес-
ти, без судорожных всхлипов, без страха остаться безлицей.

Я пока еще слишком живая для игр с огнем.
Не отдам ни секунды прожитых когда-то мгновений.
Дом, в котором живем...
Дом, в котором бессрочно живем,
с каждым годом ветшает, ветшает от наших сомнений.

Я пока еще с ним.
Беспощадное слово «пока»
намекает на точку, итог, на финал, на конечность.
Лес смеется. И зеленогубый оскал
проникает не в душу – растет метастазами в печень.

Я не стану бояться, приму все как есть, дорасту
до густого абсурда, до переплетенья прожилок
нарисованных молний.
И Леса застенчивый шум
встрепенется на вдохе коротким как жизнь –
заслужила.