Ольга Де

Ольга Де

Все стихи Ольги Де

Jingle je t’aime

 

Песни: Jingle Bells и трам-пам-пам.

Ёлкины блескучие обновки.

Протвешок румяных пиктограмм

В жарком брюхе радостной духовки.

 

Скатерти серебряная гладь.

Шпильки. Суперстойкая помада.

Дети, рано свёртки открывать.

Рады вам. И вам ужасно рады.

 

В чудо-шаре – дед на фоне гор:

Потрясёшь – метелью нежно вьюжит.

Пряность грога, цитрусовый флёр,

Крохотные звёзды из хлопушек.

 

Конфетти милейших зимних тем:

Лыжи, распродажи и Карибы.

Песни: три коня, ля-ля... Je t'aime?!

Сделайте потише. Да, спасибо.

 

Бой курантов, мысли кувырком:

«С новым счастьем! Сбудется? Едва ли».

...Три девицы пряли под окном:

Снег, любовь и боль тихонько пряли.

 

Аve

 

Небо – небрежно рвано.

Туча – большая булка.

Ласточки-дельтапланы

Чертят на небе буквы.

 

Буквы стремятся к Аve.

Aву Maria ладит:

Тысячелистник, мальва,

Тысячелетье, ладан.

 

Лето на ладан дышит,

Морща прохладный прудик.

Шепчут трусихи-вишни:

«Листьев – и тех убудет».

 

Ветер, боец бывалый,

Фразам трусих не внемлет.

Капли малинок алых

Целятся в сердце. В землю.

 

Пли! Бессердечно. Гулко.

Пли! Недолёт. Промашка.

...Крошит на гаджет булку

Отроковица

Машка.

 

 

Апрельское

 

Ишь, снегам бока намяли! –

Всюду сырость, всюду прель.

Небеса прикрыты марлей,

В марле мается апрель.

 

В парке людно. Ветви чёрны,

Санный путь ручьём подсмыт.

Облупился кот учёный

После длительной зимы.

 

Первоцвет крушит преграды –

Аромат и красота.

Шестикрылая бригада

Реставрирует кота.

 

Этот ангел – тих, смиренен,

Этот – суетен, речист...

Смотрит в ангельские тени

Тощий мальчик-аутист:

 

«Этот ангел – всех свободней.

Тянет руку и поёт:

На-ка жёлудь прошлогодний;

Посади: авось взойдёт!

 

Цепь совьётся-разовьётся,

Побежит вода скорей»...

Марля крыльев, цедра солнца.

Птицы. Мальчики. Апрель.

 

Бабка

 

Чахлый луч споткнулся о порог

Крепкого осанистого дома.

Бабка вяжет правнуку носок.

Прыгает дурашливый клубок;

Пляшут спицы – вдоль да поперёк,

Ловят шерсти тощенький исток.

Ходят пальцы нежно, невесомо.

 

По грядам сорняк хитрущий прёт,

Размышляя, где хватить бы лишку.

Внучка полет бабкин огород.

Неуклюж её тугой живот:

«Крохотный мальчишка в нём живёт,

Потаённый, бархатный – что крот.

Я уже люблю его, мальчишку.

 

Будет осень – я увижусь с ним;

Назову, как водится, по святцам»...

Бабка строжит внучку: «Отдохни!

Опростает рано! Сядь в тени,

Сядь, тетёха; молочка хлебни!»

Шустро вьётся шерстяная нить,

Спицы приглушённо серебрятся.

 

«Брошенка»... – горчит слезой упрёк.

Петельки считая неустанно,

Бабка вяжет правнуку носок.

Тихий труд ни низок, ни высок,

Судный день ни близок, ни далёк.

...Чахлый луч споткнулся о порог

И решил: «Пожалуй, тут останусь».

 


Поэтическая викторина

Грильяж

 

Год пора итожить.

Ты в нервозных гонках,

Вдоль дорог, позёмок, пробок поперёк.

Вдруг на бренный бизнес-ланч приходит Гофман.

Вечный, как подсвечник.

 – Гутен Таг, Серёг.

 

Слякотно, уныло. Вон, сюртук изгадил

Цахес в чёрном джипе в сонме белых мух.

Выпью. Фрау, шнапса!

А чего я ради?

Детский сад, Щелкунчик, мутер, чтенье вслух.

 

Навещал давно ли? Не припомнишь даже?

Передай гостинец – чтоб из первых рук!

...Кладбище, коробка липкого грильяжа.

И поверх коробки –

Хрупкий кракатук.

 

Облака

 

То тишь, то гладь: дороги ровный крой.

Дома, дома; антоновка и мельба.

Тире стрекоз над вдумчивой рекой,

Дефисы самолётов по-над небом.

 

Ромашки никнут в мареве сухом,

Смиряясь: кто-то позже, кто-то раньше.

Девчонка тащит склянку с молоком –

Всё дальше, всё бесцветней сарафанчик.

 

Сороки тараторят невпопад:

О том, о сём; полслова и полстрочки.

Мальчишка понукает самокат –

Всё дальше, всё минорней дзынь звоночка.

 

Старуха ждёт: то дочку, то сынка –

Придут, придут к вареньям да ирискам!

Старик глядит в седые облака –

Бесцветье, и минор, и близко-близко.

 

Так близко, что на вздохе – навсегда.

Так воздух пахнет яблоком и потом!

...Задумчивая стылая вода

Совсем не отражает самолётов.

 

Переводчик

 

Берег моря. Седые пески, и стада валунов покатых,

И прибой, стариковски ворчащий, растащенный на цитаты,

И лиловое небо, и где-то под небом – лиловые рыбы,

И скандальные птицы, и далёких нервозных молний изгибы.

И прибой,

И прибой.

И Артюр Рэмбо –

 

Тощий, нежный, русоголовый, шестнадцатилетний,

(«Шантрапа и дурная кровь», – так сказал бы парижский сплетник).

Шантрапа хлещет кислый сидр, улыбается слабо;

И, тоскуя, глядит в горизонт – ах, где же, где же корабль?

И прибой.

И прибой

Всё рычит – Рэмбо,

 

Ну давай же, мечтай о трюмах, кораллах и скатах;

Наблюдай, как ветшает корма и гниют паруса твоего фрегата...

Потемневший звонкий сосуд не только безумством и сидром полон.

Я – корабль, утверждает Артюр, и бросается в серые волны.

Вот он – путь.

Вот мой путь:

Не тонуть. Тонуть.

 

Надвигается шторм. Перекрестья молний всё чётче.

По солёному ходит – наверное, Бог. Или, может быть, переводчик.

Говорит: да, дурная, богатая рифмами кровь не смывается морем;

Заплывёшь ли подальше, Артюр? Заплывёшь. Заплывёшь –

Кто бы спорил.

Ну, плыви. Нет, иди... Нет, тони аки посуху, глупый мальчишка.

Видишь – тающий радужный мост? Мост пожалуй, не будет лишним.

На беду.

На беду.

Я переведу.

 

Подтвердили

 

Московский двор жару познал:

В столице лето подтвердили!

Из приоткрытого окна

Звучит вальсок: Таривердиев.

 

Лучи ласкают серый дом.

Асфальты с травами граничат.

Птенец дрозда широким ртом

Хватает мамкину добычу.

 

Седой котище клумбу мнёт;

Пчела взлетает – тучи выше.

Девчонки стряпают компот

Из недозрелой вялой вишни.

 

Мальчишки прячут ценный клад:

Монеты, фантики, запчасти.

...И лето валится в закат,

Касаясь сумерек запястьем.

 

Таривердиевский вальсок.

Люпины в банке – по старинке.

Мне август целится в висок,

Прикрывшись трепетной простынкой.

 

Сокол

 

аэропорт контроль багаж тыгдым

ты так тонка ты стал совсем седым

вдвоём троимся в мгле зеркальных стёкол

скамья бела как белых яблонь дым

ты тихо тихо сядем посидим

летел летал устал мой серый сокол

 

летел теперь идти идём идём

столица пахнет краской и дождём

немного слышно стинга и машмеллоу

бульвар ажур свинцовый водоём

не сокол серый лебедь кораблём

а ты была смелей сейчас несмело

 

трамвайный лязг аллюр другой аллюр

тусят тюльпаны десять по рублю

островский шмель мохнат и первомаен

а ты колдунья лань гюрза люблю

уходит сердце в мёртвую петлю

а я кретин такого не бывает

 

 

Ханна

 

сказку?

давай расскажу про носатого якоба.

якобы повара, якобы карлика, якобы...

нет, ты не слышишь – хоть гауф, хоть бах, хоть потоп.

куст называется... гугл, молчать.

снежноягодник.

нежно, обыденно, плотно, как наст. снежный ягодник.

лунные ягоды хлоп под сапожками.

хлоп под сапожками.

хлоп.

 

хватит.

не ешь. слишком блёклые, белые, горькие,

выхлопы-выстрелы, маленькие аллегории.

якоб старается: манна, мускат, пирожок.

много-премного. отдёрнешь тряпицу –

пригорками.

сдобными горками. мы приобщимся – не гордые.

ешь. вдруг окажется,

манна окажется

впрок.

 

машут.

волнуются, машут: прогулка закончилась.

мама, пора – к санитарным, безгрешным, клеёнчатым.

сказку? уже рассказал: про пирог и цветок.

вымоют, выдадут ягоды

в синих флакончиках.

нет, даже гугл не ведает – скоро ли, точно ли.

дряхлая ханна смеётся,

смеётся и плачет,

сынок.