Ольга
Андрус

* * *

Бессонница жарких ночей

беспамятства злей и отчаянней.

Безжалостно мучая в зной,

тебя оставляет растерзанной.

И суд инквизиции в ней,

но только ужасней, таинственней,

и конницы мчащийся рой

монгольской, степной, тамерлановой,

и голос неведомо чей

зовёт в омут песней русалочьей.

Во тьме устрашения для

ожили фантазии Гоголя.

Бессонница жарких ночей

огня преисподней черней.

* * *

Ветер. Москва. Колокольня. Монах:

полы сутаны – два чёрных крыла.

Глыбой, внушающей трепет и страх,

храма громадина душу рвала.

Старый звонарь бил в набат что есть сил.

Кровью небесной залив облака

пурпур заката над городом плыл,

алые воды катила река.

Морок туманом окутывал мир.

Колокол с дрожью взрывал тишину.

Чёрный монах чёрной птицей парил.

Звон заклинал – не зовите войну.

* * *

Каждый миг пыткой, вечностью кажется.

Ветер гонит дожди оголтело,

великаны дубы рвёт, как саженцы,

с корнем, словно садовник умелый.

С треском молнии хлещут по улицам,

вихрь несётся от дома до дома,

речка дыбится, волны беснуются.

Стоны, крики, мольбы, грохот грома.

Сокрушительна мощь наводнения –

не сдержала стихии плотина…

За любовь, что короче мгновения,

я всей жизнью своей заплатила.

* * *

Куда подевался мир, когда жили детство и сны,

Куда подевался мир, когда этим миром был ты.

Куда исчезает то, что ты так когда-то любил.

Мелькнуло как тень в окне лучами погасших светил.

Чего ждал в шестнадцать лет, о чём горевал в двадцать пять.

Не взять ничего в сейчас, а надо ли всё возвращать.

Куда разбрелись слова, мечты, что не вспомнить потом.

Где этот ушедший миг, не он эхо в доме пустом?

Всё так же кружит листва, всё тот же восторг тишины.

Вдруг жизнь только россыпь грёз, а осень врывается в сны.

Куда подевался мир, тот, до изумленья иной.

Куда подевался ты, когда-то забытый собой.

* * *

Мелодия, звенящая несмело,

Подхваченная налетевшим ветром,

Уносит сердце в дальние пределы

В закатном освещении неверном.

Мелодию роняя сиротливо,

Распущенные, словно косы, ветви

Плакучая склонила низко ива,

Прислушиваясь: может, кто ответит.

Мелодия запуталась в тумане,

Поникла, как в осеннем поле колос.

Тоской невысказанной тихо раня,

Похожа на печальный детский голос,

Поющий одиноко, нежно-тонко.

Закат дождём заплакал, догорая.

Мелодия коснулась сердца… только

Коснулась. И заполнила до края.

* * *

Осенний день встревожено румян,

Черны столбы.

Бросаю хлеб голодным голубям

Под шум толпы.

Безрадостный людской круговорот.

Невмоготу.

Так одиноко. Тени – хоровод

Сквозь пустоту.

Терпеть тоску, что люто сердце жжёт

Мне по плечу.

Путь избранный оценят в эшафот –

Я заплачу.

Густой закат пронзительно румян:

Я в нём тону,

Бросая, словно крошки голубям,

Любовь в толпу.

* * *

Сад полон птичьего щебета,

В озере тает звезда.

Так обнимать жадно-трепетно,

Кто научил и когда?

Солнце в окно брызжет струями.

Кто же тебя научил

Так осыпать поцелуями,

Щедро, как сотня мужчин?

Нежности шёлком окутывать,

В ласках встречая зарю,

Кто научил так беспутного?..

Искренне благодарю.

* * *

Соткала Ананка-пряха

вихри чёрные тоски,

дни лихие, ночи страха,

снов безликие тиски.

В амбразуре горизонта

промелькнул багряный диск.

Вдоль невидимого фронта

прокатились капли искр.

На границе тьмы и света

кружат в танце День и Ночь.

В платье пепельного цвета

мглой змеится Мрака дочь.

Ветер хлещет, искры вертит,

вьются сполохи огней:

танец жизни, пляска смерти –

свет всё ярче, ритм быстрей.

Жрицы Солнца – жёлтый пеплос,

красный – дочери Огня…

Возрождённая из пепла

в небе вспыхнула Заря.

* * *

Так иногда случается,

так иногда бывает,

лето всё не кончается,

в августе утопая.

Душное да горячее,

на облака скупое.

Травы допьют горящие

капли росы запоем.

Выжжены вихрем огненным

наши простые души.

Чем же мы были сломлены?

Что же вокруг всё рушим?

Сколько в сердцах отчаянья!

Будет ли весть благая?

Лето всё не кончается,

в августе утопая.

* * *

Я – просто камень, придорожный, серый.

Я здесь лежу с тех самых давних пор,

Когда, бросая вверх огонь и серу,

Вулкан шутя играл грядою гор.

Уснул вулкан. Уснул. Ни горсти пепла,

Ни искры, ни дыханья… ни-че-го.

Посмертной маской стынет кратер – слепок

Величия былого… Обожгло

Студёным ветром зелень винограда

И город тихий, что спокойно спит

У самого подножья. Дремлет рядом

Замёрзший сторож – одинокий мирт.

А я – с живой душой, в одежде камня.

Один из многих у крутой тропы.

У каждого внутри – вулкана капля

Но, жить веками, сдерживая пыл,

Я не хочу, собратьям уподобясь.

Тесна мне эта каменная клеть…

Пусть спят. Моя совсем иная повесть –

Тепло отдав, однажды улететь.

Безмолвна безмятежная Помпея.

Присматриваюсь к бледному лучу.

Вулкан проснулся! Тишина алеет.

Толчок, ещё толчок! И я лечу!