Олег Павлов

Олег Павлов

Четвёртое измерение № 7 (32) от 11 марта 2007 года

НЛО над Курской дугой

 
Суламифь

 
На кольце Соломона

                начертана фраза: «И это пройдет» –

Не однажды она

            исцеляла царя от печали.

Хор забытых наложниц

          как крылья гудит за плечами,

Но «и это пройдет» –

               обещает кольца поворот.

Отчего же сегодня

              как будто и надпись не та,

И знакомые буквы не лечат царя,

                                   а тревожат?

Он вращает кольцо,

               и впервые снимает с перста,

И глядит сквозь него

                 на своё виноградное ложе.

А в кольце Соломона

                     калачиком спит Суламифь,

Совершенно по-детски

            поджав золотистые ноги,

И над царской невестою

                        разноязыкие боги

Напевают ещё неизвестный

                          библейский мотив.

Спи, дитя виноградника!

                Сладок предутренний сон,

И твоя нагота так невинно,

                     наивно беспечна,

От потока времен

           огражденная царским кольцом…

Но пророчит кольцо,

                 что и это мгновенье не вечно!

Ах, проклятая мудрость! –

                 в любви не спасает она.

Царь отбросил кольцо –

                 и, лишившись защитного круга,

Как птенец из гнезда,

            Суламифь выпадает из сна,

Чтобы снова забыться

             в объятьях царя и супруга.

Хор небесный гремит,

           и кольцу ещё долго звенеть…

Но она не услышит

              ни этого грома, ни звона.

В легком сне,

           Суламифь,

              будет легче тебе умереть –

И очнуться

         бессмертною Песней

                         царя Соломона.
 

1999 – 2000

 
Баллада об окруженце
 
Из окруженья вышел я один…

Один за всех, пропавших в окруженье,

Я продолжал безумное движенье –

Назад, к востоку,

                       где разрежен дым.

 
Я полз, вжимаясь в мёртвые тела,

Перебегал, затишье карауля.

Меня не только снайперская пуля –

Меня шальная пуля не брала.

 
В меня бросали бомбы, и земля

Вставала на дыбы, как кобылица,

И я вплетался в корни, как змея,

Но полз к востоку, что зарёй змеится.

 
Без счету глаз распахивал восток,

Без счету глаз на западе смежались,

И кровь моя, и трав дремучих сок

Во мне давно в одно перемешались.

 
Я обходил селения как зверь,

Вдыхая дух опасности с околиц –

Чу! Где-то зябко скрипанула дверь…

Чу! Стадо сыпануло в колоколец…

 
Там хлеб и кров, но там чужая речь,

И я, неслышно отступая в кущи,

Один за всех старался уберечь

Движение туда, где свет встающий.

 
И, наконец, я миновал межу,

Что глубоко, как по краюхе хлеба,

Подобно великаньему ножу,

На два ломтя разваливала небо.

 
Но чем я дальше оставлял разрез,

Тем дым был реже, и удары – глуше…

И, наконец, я выпал в мирный лес,

Как утопавший падает на сушу.

 
Среди цветной елани я лежал

И долго спал, а в темных травных чащах

Смешной жучок бежал, бежал, бежал

Из окруженья рук моих дрожащих.

 
И вдруг я начал узнавать места,

Где в пацанах мы правили ночное,

И речки золотая береста

Со свистом развернулась предо мною.

 
Знакомый холм, а уж за тем холмом –

Моя деревня,

             мой родимый дом.

 

Там тонкий свет тянулся из окон,

Высвечивая мать перед иконкой.

Я мать окликнул, но бессильный стон

Застрял под горлом ржавою иголкой…

 
Христос смотрел – простив иль не простив? –

Поверх меня – туда, где окруженье…

Мать уловила глаз его движенье

И обернулась, дверь перекрестив.

 
И от креста мне стало так легко,

Что я воссел с улыбкой на пороге,

И видел как, мурлыча, старый кот

Проходит сквозь мои в обмотках ноги…

 
Я ахнул от догадки: – Боже мой!

И мать привстала, ахнув от догадки.

– Кто тут? – она спросила.

                              Без оглядки

Я выкатился из дому долой.

 
Она за мною: «Кто тут? Кто тут?» – следом.

А я, упав с крыльца не вниз,

                                  а вверх,

Как в детском сне,

                     объят неясным светом,

Стал подыматься плавно, аки стерх.

 
…Покуда дом хранила тень моя,

Все мать смотрела в небо настороже,

Из окруженья вышел только я.

Но вышло так,

             что я не вышел тоже.
 

19 сентября 2003 года

 
Пол-луны
 
Над Варламово – пол-луны,

А других пол-луны – на излом.

Но, наверно, они видны

Над каким-то другим селом.

 
И когда у нас полнолунь,

То над тем селом мрак и хмарь.

И когда мы плывем в июнь,

То на них кидают январь.

 
Все не так в том чужом селе,

Мы на разных с ним полюсах,

Бога ищут они в земле,

А хоронят на небесах.

 
И когда у них урожай,

То у нас в полях недород.

Коли нам беда угрожает,

Им то в радость наоборот.

 
То и дело ждешь их набег,

Их коварный удар под дых.

Старикам от них спасу нет,

Молодым нет житья от них.

 
Но когда под флагом войны

Мы пойдем село на село,

Встанет матовый шар луны,

Как над Курской дугой НЛО.

 
И когда мы возлюбим их

До последних, как первых, слез –

Вот тогда и настанет миг,

За который погиб Христос.
 

23 июля 2005 года

  

Из осеннего леса

 
Из осеннего леса не выйти дорогой прямой –

Только этой – глухой, с колеёю, подёрнутой мохом,

Что петляет в урманах, где филин вопит скоморохом,

Из осеннего леса не выйти дорогой другой.

 
Из осеннего леса не сыщешь короткой тропы –

Кроме той, над которой сердечек рябиновых грозди,

Вдоль которой зима насыпает без счёту погосты,

Начиняя сугробы разрывною силой травы.

 
Но не сразу трава одолеет пучины покоя –

Во скорлупах сугробов ворочаясь, будто в гробах,

Оборот к обороту в ней копится что-то такое,

Что не в силах смирить полотну белоснежных рубах.

 
Из осеннего леса не выплыть в челне золотом,

Только вброд – наугад, по апрельскому талому бору,

Где древесные девы гурьбою бегут с косогору,

И по белые груди заходят в зеркальный затон.

 
Из осеннего леса не выйти куда бы глаза –

Наши тропы запутаны лешими и межевыми,

Полудённою стражей в зените звенит стрекоза –

От её арбалетика нам не укрыться живыми.

 
Из осеннего леса не выйти уже никуда,

Кроме новых палат все того же осеннего леса…

Да и нужен ли путь, коли вызрело время, когда

Кроме леса осеннего, нет ни к чему интереса?

 
Кроме леса осеннего, где ни грибов, ни людей,

Где одна костеника – прощальною кровушкой брызни!

Где звучание вечности прячется в рощах теней,

Где дыхание смерти предвидит дыхание жизни.
 

30 августа 2003 года

 
Дочкам

Ольге и Веронике

 

 

Сонными днями,

             бессонными ночками

Я замираю над младшими дочками –

Что-то шепчу,

            бормочу,

                       лепечу,

Всё-то им выгадать что-то хочу…

То ли молитворю,

                  то ли колдую –

Перед Всевышним за них колядую.

Карты незримые всё ворошу,

Всё хоровожу их,

                 всё ворожу…

Что нагадать вам, глазастые крошки?

Счастья – лукошки

                 да горя – горошки…

Дунуть в колечко,

                 молвить словечко,

наговорить на порог человечка…

Тихого, как овечка,

                   мягкого, словно свечка,

Светлого человечка.

 
…Тихих на всех не хватит,

Мягких всем не достанет,

Светлый посветит, устанет.

Пшик – и светить перестанет…

Дуну в колечко,

                молвлю словечко,

Наворожу на порог человечка –

звонкого, точно речка,

                 жаркого, как сердечко,

Любимого человечка.

Любимый – он даже в латах

Тихим да мягким почудится,

Земной – предстанет крылатым,

Уйдёт – никогда не забудется.

 
Жалко, что те человечки

Не в каждой жизни встречаются –

Дуют, молвят словечки –

Чуда не получается.

Но я-то стараться буду…

Дается тем, кто старается.

Я уже близко к чуду –

Вот оно… нет, срывается…

 
Долгими днями,

               короткими ночками

Я замираю над младшими дочками,

Всё словотворствую,

                      что-то воркую,

Что-то кумекаю да маракую…

Есть ещё времечко

                 с малое семечко…
 

23 апреля 2003 года

 
Пауки
 
По лесам уральским висят пауки –

Кто с арахнофобией – к ним не ходи.

Есть такие – в четверть моей руки,

И с крестом Георгия на груди.

 
От ствола к стволу все хотят оплесть,

И сидят на паути, чуть дрожа.

Души раскулаченных пали здесь

И повисли, Родину сторожа.

 
Тщатся перевесть кровопивный род –

Комариный гнус да мушиный зуд.

Не ленись, прохожий, дать задний ход,

Поддержи их жуткий, но честный труд.

 
Вы плетите крепче сеть, пауки,

Не иссяк кровавой межи раздор –

Есть ещё поганые мужики,

Что зверьём глядят на соседский двор.

 
Оболгать, ограбить – им все с руки…

Но, другими мерками дорожа,

Пауки сжимаются в кулаки –

По лесам Руси – её сторожа.

 
А добра у них – рудник да родник,

Да кресты Георгия на груди,

Да, пожалуй, страшная правда их.

 
Кто боится правды – в лес не ходи.
 

23 июля 2005 года

 
* * *

«Я не сторож брату своему»

Из Библии

Будь сторож брату твоему –

Не отпускай его во тьму,

Оберегай от пустословья,

Ни в чёрном сне, ни в чёрном дне

Не оставляй наедине

Со змеем, льнущим к изголовью.

 
Будь сторож брату твоему.

И пусть покажется ему,

Что нет нужды в твоем догляде,

Не отпускай его во тьму,

Не отвернись, и – бога ради! –

Будь сторож брату твоему.

 
Настанет день, когда и он,

Тобой от бед остережён,

Воспримет ближнего как брата

И станет сторожем ему,

Как ты служил ему когда-то…

Будь сторож брату твоему.
 

2004-2005

 
© Олег Павлов, 1999-2007.
© 45-я параллель, 2007.