* * *
Я – скопище рефлексов
реакция на холод
скажи «собака Павлова»
уже бежит слюна
И сколько
дрессировщиков умелых
тот щёлкает кнутом
другой готовит пряник
Их главный козырь –
беспристрастность
Хвала
механикам искусным
безглазых масок
ждущих покаянья
как прорубь ждёт
когда в неё ты рухнешь
ведь главное – названье
с него пошли
рефлексы
* * *
люблю конфеты книги помидоры
так просто лишь перечисляй
«люблю тебя»
всегда с полувопросом
и постоянно
требует проверки
программа с сурдопереводом
где говорят одно
а видишь ты
другое
и переводчик
вечно пьян
и лжёт как перевозчик
и плот
расшатан весь и страшно наступать
река растёт
и знаки громоздятся
приставки корни – всё отдельно
и перепутан смысл который
был когда-то ясен
теперь же
только оболочка
пустотелых слов
под гулкое «люблю»
* * *
снежинки
путешествуют по свету
покуда хватает ветра
а зим
их уже немного
в заплечной котомке
у времени моего
под номером личным
нашитым для прачечной
кому он достанется после
похожий на Кая
писавшего слово «вечность»
кристаллами льда
* * *
1
у любви моей – пост
у молитв – всенощное бдение
и отдыха себе я не прошу
и не прощу забвения
хотя бы в снах
тобой искрошена
испрошено
как падшим – милость
право призывать
тебя и Бога
когда – не прошен – страх
как пёс блудливый
мнётся у порога
и знают оба – снилась
Адаму Ева
схватками в ребре
а может и напротив
не стану спорить –
я не против
тебя
как крик в ладонях
выносить в себе
2
у любви моей – пост
у губ – всенощное бдение
апостолы разлуки на посту
у соляных столпов
дороги выевших
под столбняками-веками
смотрю в себя
все стены ощетинились огнём
на частоколе свеч
и лижут
языки друг друга
всё вверх и вверх и в стороны
и запах приторный
уносит вожделение
к задворкам памяти
вот так
благословляют самоистязание
во веки веков
аминь
* * *
бумажным циркулем
раздвинуто сознанье
как ножницы
что притупляет камень
и в тридцать лет
жестокая игра
а впрочем
категории морали
здесь вне игры
бессмысленно искать
в чернильнице чернильных пятен
но
не глупее
чем писать стихи
на ощупь
* * *
как новый дом со множеством углов
я старость обживаю
по комнатам пустым
брести не устаю пытаясь обрести
над телом собственным
потерянную власть
и спотыкаюсь вдруг
об остовы былого
что смысла нет хранить
а выбросить нет сил –
флаконы от духов
коробки от конфет
и письма
от любимых
* * *
Знак призрачной удачи
мой детский обруч
лопнувший на части
предатель-отступник
Сомненье
трусость
просто нежеланье
со мною быть
А впрочем
хорошо
что никого
держать не надо
на поводке коротком или длинном
«К ноге» «сидеть» намордник
утомляют
владельцев больше
чем собак
* * *
Последнее плаванье –
не брассом, не кролем –
подушками плавлено
рядом с тобою.
Мягкие вмятины
рёбрами вдавлены,
сердца раскатами
голос исправлю я.
Правлю губами,
руками, мольбою
последнее плаванье
рядом с бедою.
* * *
Без шутовского колпака
дворцов и карликов потешных
жили
На белый снег дорожки
не ступить
И в опустелом доме
все вечера подряд
сверчок неутомимый
пророчил стенам счастье
Homo stulus
Вся жизнь моя –
приговорённость к стулу
болваном заводным – «алё» –
снимаю трубку
и чувствую себя китайцем
согласно инструкции
обер-унтер-генерал-комиссар-сержант-козлоног
Перебираю бумажки
и думаю иногда
в заданном – кем – направлении
Иерархия заводных болванчиков
на лестнице трёх «ка»
Пусть Бог ушёл
но кухня неизменна
и киндер представьте мелькает
и вечно чего-нибудь хочет
но стул – он превыше
он будет всегда
а значит – и я
как сидящий на стуле
сам принцип священен
обер-унтер-генерал-комиссар…
Словом согласно инструкции
* * *
коньячные герои
бутылочное море
штурмуют вплавь
не соблюдая стиль
и море
плещет
бликами на сколах
бутылок разумеется зелёных
бросая
соль в лицо
смеётся
и мокрым пегим псом
плетётся следом
вендетта йода
навязчива
как всякая другая
а море
спокойнее не видеть никогда
ведь истина проста –
не пей
ну разве что коньяк
* * *
Ошмётки вечера
у тополя в руках
Больничный коридор
всегда к луне привязан
По лабиринтам окон и дверей – сквозняк
И жизнь сквозит
улыбкой Моны Лизы
Озёрная долина
На острых иглах сосен,
внутри опавших листьев
озёрная долина
пророчит между линий
пожизненную осень.
Блуждание без солнца
по мокрым коридорам
деревьев – как колодцев
глубинные просторы…
Блуждание и разность
времён, имён, падений…
Обещанная сразу
игра в несовпаденье.
* * *
Сыростью тянет сквозь окна
в мокрую ночь
ласкою спрута –
во влагу шумливых листьев
Сцежена кровь
тёмный туман
пульсирует в венах жизни
Лист оберни
шорохом вниз –
ночь
обернётся хмуро
Утра боится дрожь
волчьих огней
в многоэтажных квартирах
Цепь перемен
встроена в гены будней
В смене привычных рож
знакомо и хорошо
оборотнями будем
* * *
Дерево мёртвое
кажется вздрогнуло
пальцы подагрика тянет
чуть отвернись –
вцепится
В реках лесных
бормотанием сонным
утопленницы
с прозрачными лицами
и длинными волосами
заговорят затянут
Брошенный дом –
территория сталкера
чьи-то следы
чётко ведут по снегу
и манят
пуститься следом
Мы
на крючке литературы
романтики
виновнее чем реалисты
штампуют нас
на околобалладную колодку
Вечная Библия
вечный сценарий
меняются лишь имена
главных и прочих героев
по сути всё тех же
с той же родинкой
о которой
толком не помнишь
где и когда
* * *
В ночном саду костёр
зелёные ладони
сложил в молитве
и лёгких светляков
спокойно отпускал
И пальцы протянув
хотелось долго
смотреть в тепло
зовущее как море
© Оксана Медяник, 2000 – 2015.
© 45-я параллель, 2015.