Наталья
Сухорукова

* * *

Как я боюсь,
что ожерелье порвётся
из твоих драгоценных люблю.

Кто мне тогда
будет унизывать пальцы
добрым утром, любимая,
жемчугом снов,
бриллиантом молчанья?

* * *

И когда, как шагаловские любовники,
угловато обнявшись,
мы полетим над городом,
нас остановит гаишник и скажет:
«Вы превышаете скорость,
вы пьяны нежностью,
и вы не имеете на это прав –
платите штраф жизнью»,
я прошепчу:
«Не давай ему ни крупицы.
Пусть наше дело решают в Суде.
Может быть, он приговорит нас друг к другу
условно,
пожизненно...
И будет в том милость и строгость».

День без тебя

«Пусть океаном будет час разлуки», –
сказал Шекспир.
Я выпила их семь –
Мне было горько, солоно, тошнило.
Потом ещё четыре. И один,
на тёмном дне которого
уснула.

Там рыбы проходили
сквозь меня,
на части рассекая плавниками...
Затрепетав, и я очнулась рыбой –
с отливом лунным, с мокрыми глазами.

* * *

Ты – лучшее,
что было у меня на этой Земле,
когда вращалась она
вокруг своего удлинённого сердца,
подставляла разные плечи солнцу
и иногда плакала.

Господи, как же она плакала.

* * *

С тех пор как я знаю тебя
и ты говоришь мне «Наташа»,
я люблю своё имя.
Я звучу.

Я помню
все поля,
мимо которых мы проезжали:
маки,
лаванда,
подсолнух.

* * *

А на самый
глубинный вопрос
не отвечу
ни как поэт,
ни как маг
и ни как аналитик.

Ведь ответ – моя женственность.

Вот и дари мне цветы,
расправляй на запястьях браслеты,
медитируй, когда

я

тебе

приготовила

ужин.

* * *

Что уж там...
Как все смертные, мы
придаём любви
размеры Вселенной,
замешиваем в это дело Бога,
впутываем звёзды,
насекомое чувство своё
измеряем Вечностью...

Как вообще мы могли забыть,
что ты – червь,
я – мокрица?..

Но всё равно
даже здесь
без Бога не обошлось.

* * *

Когда с тобой становимся мы морем
(чуть не забыла: 18+!),
и соли, нежно-сладости свои
неспешно перемешиваем в водах,
и стаи полуобморочных рыб
проходят сквозь меня к тебе и дальше –
во вздрогнувшие горы, в небеса,
где плавниками шевелят созвездья, –
когда с тобой становимся мы морем,
то как-то и не хочется роптать,
что  я   и с ч е з л а
г д е    ж е    я
п о г и б л а

* * *

Я устрою тебе испытание:
буду участвовать в шоу,
где тёток немодных
делают модными.

Когда всё, что надо,
завьют мне,
отбелят,
покрасят,
я встану у зеркала,
выдохну в камеру: «Ах!».
Думай без шуток,
что крыша моя набекрень.

В этой шуршащей обёртке
рассмотришь ли море,
волны со стразами солнца
и ретродетали глубин?..

* * *

Если ты полюбишь кого-то,
я об этом сразу узнаю.
Ведь ты
станешь слушать Шопена,
с посветлевшим лицом
есть чурек на воде,
относиться ко мне с уваженьем
и скрывать,
как тебя потрясает
осень.

* * *

Я сердце твоё.
Не забывай меня,
не отторгай,
не говори:
«Покажу
только Богу
на медосмотре последнем».

Без меня потому что
солнце будет тебе
только солнцем.

* * *

Скоро начнусь.
А начнусь после смерти.
Земля
вдохом притянет к себе
всё, что есть у меня
золотого,
всё, что отчаянно-красным
горит на ветру.

Сможешь сказать ли без слёз:
«Листопад начался»?

Андрей и Наталья

И жили они долго и по-разному,
и умерли – спойлер –
чёрт-те как.

Андрей полез на вишню
отпилить сухую ветку.
Натальи рядом не было,
но, если б была, говорила:
«Куда ты на старости лет?
Упадёшь – рассыплются кости».
Как же пахла кора!
Не успел к ней прижаться щекою.

А Наталья
с утра, как обычно,
выпила крепкого чаю,
попросила сына
усадить её у окна.
Была и свежа, и умыта,
радовалась сухому памперсу,
долго тянулась за книгой,
книгу не открывала.
Потом вдруг затосковала:
мол, когда придёт моя мама?
мама где?
Да, вспомнила: умерла.
Но где моя мама?
И пошёл вот такой вот бред –
Всех измучила за трое суток.

Так закончили дни земные
Андрей и Наталья.
И ангелы их
на спойлеры не раскрутились.

* * *

Ты не бойся, я никогда не умру.
Буду смотреть на тебя поутру
с нежностью,
до тех пор, пока
крымские маки и горы
будут тебе говорить, что венчание длится.

А если другое заладят,
то всё равно не умру, но иначе:
на прибрежном песке
от тебя вдалеке
стану следы оставлять
то свои, то собачьи
и заговаривать с морем
на шумном его языке,
на старогреческой,
океанической
тайне.
По профессии буду,
пожалуй... никем
и займусь на досуге
ландшафтным дизайном.