В списках значилась: R 084
«45-й калибр» – конкурсная подборка
* * *
Таинство нахлынувшей тоски
В этом незнакомом переулке,
Чей-то говор, нестерпимо гулкий,
Видно, мне сегодня не с руки
Понимать чужие языки,
Узнавать архитектуру ночи,
Шаг мой монотонен и отточен,
Точно скороходы-башмачки
Тянут прогуляться – и квартал
На ура расщёлкать, как орешки,
Таинство тоски моей залежной
Здесь ещё никто не разгадал.
Словно ты вернулся в этот город
Через сотню лет, когда темно,
Здесь опять зашторено окно,
Тот, кто был невыносимо дорог,
Разгадал все ребусы, в другие
Школу, дом, эпоху перешёл,
И тебя стирают в порошок
Эти перепады дорогие
Эти наживные чудеса,
И как будто те же голоса.
* * *
Опять последнюю монетку
Зажать в ладошке, и успеть,
Пока отправленный на смерть
За петропавловской оградой
Перебирает имена,
Пока близ моего окна
Не пронесётся медный всадник,
Пока не нарисуют сани
Залётную про ямщика,
Успеть, пока моя рука
Честна и чуточку невинна,
Пока ещё от пуповины
Освобождается Нева,
Покуда я ещё жива.
Успеть, не выпустив монетку,
Пока мой кучер не сбежит,
Махнув хвостом, пока лежит
На подступах к адмиралтейству
Затравленная белизна,
А мимо моего окна
Вот-вот проедет всадник медный,
Успеть заговорить монетку –
За маму, папу, за снежок,
За неудавшийся стишок.
* * *
И город, как бесхвостая собака,
Бежал за мной повсюду. Я хотела
Стать падчерицей каждой подворотне,
Задабривала косяки и стены
Подушечками пальцев, согревала
Оконное приземистое эхо,
И прежние хозяева, другие,
Мне были, несомненно, очень рады,
Показывали кухню, зал и спальню,
И заводили ходики в прихожей,
И зов кукушки приводил в движенье
Все двери и замки, и даже кошка,
Очнувшись ото сна, бежала сдаться
Мне в руки, словно не было всех этих
Непрошеных, но пережитых судеб.
Когда часы отстукивали полночь
Я возвращалась в тыквенную темень,
И город был мне кучером на вечер,
Заглядывал в глаза, просил гостинца,
Хотел бы повилять хвостом, да нечем.
* * *
Я полагаю, в этот светлый праздник
Мы снова заживём огромным домом,
Таким знакомым щебетанием улиц,
Я – умница
С воздушными шарами,
С зелёнкой на отчаянной коленке.
Карета у калитки – будет праздник,
Поддразниваю кучера и свиту.
Мы квиты, милый дом,
Воспоминанья
Теперь и мне повыжигали печень,
И стало нечем
Зализать все ранки
И язвочки на той коре древесной.
Небесный отче, пусть откроют ставни,
Составы прошумят над горизонтом,
И звонким эхом отзовётся память.
* * *
Огранкою, чеканною судьбою
Ты среди ночи в дом мой постучи,
Пусть время не жалеет кирпичи,
Но станет нам подбрасывать с лихвою –
Прожилки, пережитки, имена,
И нам с тобой друг друга променять
Окажется однажды не под силу –
На тёмный город, на ковровый быт,
На все вот эти если, да кабы.
Ты осторожно приоткрой окно, и
Мы сослепу почувствуем тепло,
Когда по нашу душу натекло
Воды, когда нам выпало промоин –
На наши непростые голоса,
Смотри, теперь включается гроза.
Но я её, как видишь, не боюсь
И остаюсь по сторону твою –
С полями, семенами, полюсами,
С затерянным небесным палисадом.
Пусть будет свет, и кошка, и кровать,
И даже двор – чуть-чуть великоват.
Остаться здесь – на память, на дорожку,
Покуда мы с тобой – и свет, и кошка,
И перестук вагонный вдалеке,
Покуда жизнь мелькает в угольке.
* * *
Я приезжаю в город, где спеет вишня,
Где обрывает ставни угрюмый ветер.
Третий не лишний, третий совсем не лишний.
Что мне в такую лихую годину светит?
Может быть, белого хлеба кусочек? Больше!
Может быть, даже твои разбитные вожжи,
Город, где вызревает степное эхо.
Вишню собрали. Стоило мне приехать,
Как появилась на ветках слепая завязь,
Этой святой твоей красоты касаюсь.
Каждая ветка меня узнаёт заочно,
Каждый заученный жест мой забыт, не нужен.
Поезд сюда всегда прибывает ночью,
Сумку покрепче, и поясок – потуже.
Стану заучивать ставни до первых строчек,
Голос вокзальный охрип, небосвод обуглен,
Поезд сюда всегда прибывает ночью,
Тихо качаясь навстречу вишнёвым будням.
Беглянка
А такое утро пахнет детством,
Астрами, коленками, и прочей
Мишурой сентябрьской, молочным
Первым зубом, звуками трамвая,
Каменными дёснами предместий,
Новые предметы будут в школе.
Как горька осенняя прохлада,
Как же этот мир многоуголен,
Или это детство виновато?
Во дворах листва ложится ровно,
Ромбики, квадраты отмечаю,
Отметаю возраст, рост и мусор,
Сдуру принимавшая за опыт.
Где твой башмачок, беглянка? – Стоптан.
Стать бы как тогда, ясней и легче,
Ликовать на осень, и ладоши
Подставлять под солнечную пудру.
Пахнет детством наживное утро,
Астры, как тогда – в росе и пыли,
И плывут под видом корабельным
Ялики небесные, да лодки.
© Наталья Даминова, 2013–2014.
© 45-я параллель, 2014.