Мурадин
Ольмезов

* * *

Когда в нашем дворе 
срубили последнее дерево 
и улетели отсюда 
самые стойкие птицы – 
огромный дом вырос здесь 
из стекла и бетона, 
и стало не видно за ним 
ветра, солнца и радуги. 
  
И тут же в нас грипп вцепился, 
вечно злой и голодный, 
напали хандра и скука, 
тоска и заморский сплин. 
  
И стала жизнь треугольной, 
и стены упрямо встали 
меж злобных её углов. 
  
Но раз – кто бы смог поверить! – 
попрыгали с полок книги, 
на улицу бросились в дождь. 
И тут же пустили корни, 
деревьями стали вдруг. 
  
Росли, пока вновь не скрылся 
стеклянной сверкая кожей, 
с бездушной ухмылкой монстр. 
  
Стихи мои – звонкие птички – 
сверкают радугой перья – 
по-новой вить стали гнёзда 
на ветках и петь о том, 
о том, что прекрасно небо 
свет, радуга, дождь, деревья. 
  
Скажи-ка, ну что, плохие 
я книги всю жизнь писал? 
  
Перевод Алексея Прокопьева