Мурадин
Ольмезов

Диалог за водкой

– Тахир и Зухра, 
                           Тристан и 
     Изольда, 
Лейли и Меджнун, 
                               Ромео и 
     Джульетта… 
Одного не пойму: 
такие юные, 
зачем они погубили себя? 
  
– Любовь, приятель, морковь! 
  
– Какая к чёрту морковь?! 
  
– А вот такая вот – любовь… 
                                  
– Зачем умирать за неё, 
не порог же родной защищать? 
  
– Ну, умирают же. 
  
– Сказки всё это. Нет никакой любви. 
Вот ты вот видел? И я не видел. 
За ручку держал? И я не держал. 
  
Вон на лугу конь. 
Солнце на небе. 
Вот плешь у тебя на голове. 
На столе водка, лук, огурцы… 
Вот пальто. Висит себе и висит. 
Понимаешь, они есть. 
А что твоя любовь-морковь?  
Она даже не стоптанный башмак 
и не мышь, 
что сыр грызёт в ночной тиши. 
Любовь – ничто! 
  
– Может, это проделки ведьм, 
Чтобы людям морочить головы? 
  
– Может, её придумали коварные недруги, 
чтобы усыпить бдительность людей? 
       
– Ты прав, дружище! 
Как я сам не додумался! 
Налей! 
Выпьем за твою светлую голову! 
Эх, её-то нет, 
но зато столько несчастий 
от той, которой нет. 
И заразна же эта болезнь! 
  
– И всё же… 
  
– Ты это… брось! 
  
– Ну, боль-то есть. 
Откуда она, если нет любви? 
И счастье есть. 
А оно откуда?           
  
– Дурья твоя башка, чтоб ты делал без 
     меня. 
Вот кошка, а вот её следы.  
А где эта любовь твоя? 
Где хотя бы следы её? Нет их! 
  
– А вот и есть! 
Ведь сердце просто так болеть не 
     станет. 
Сердце же не какой-то там глупый нос, 
что сразу течёт, 
подцепив заразу в автобусе. 
Сердцу это ни к чему. 
И сердце не ухо, 
за него не схватишься и его не 
     покрутишь. 
А ведь болит. 
Это и есть следы любви. 
Раз есть следы, есть и хозяин этих 
     следов. 
Разве не так? 
  
– Какой ты всё-таки дремучий. 
Если хочешь знать, не только любви нет, 
      
но и всех этих упрямых плакс: 
ни Тахира и Зухры, 
                                 ни 
     Тристана и Изольды, 
ни Лейли и Меджнуна, 
                                        
     ни Ромео и Джульетты.  
Нет и не было! 
Их придумали придворные поэты, 
чтобы нищие меньше думали о еде... 
  
– Какой ветер! 
Кажется, дождь начинается. 
  
– Люблю дождь. 
  
– А я ненавижу. 
Смотри, льёт как из ведра. 
  
– Ах, боже ты мой…  как из ведра, 
а Айя вышла в лёгком платье. 
  
– Ну и что с того? Не из сахара – не 
     растает. 
  
– И это говоришь ты, мой лучший друг?  
  
– Что за паника, постеснялся бы! 
Ты ведь не баба. 
  
– Какой же ты всё-таки старый пень. 
Где мой зонт, где этот проклятый зонт, 
которого никак не отыщешь в дождь?! 
  
– А кто только что мне втирал, что нет 
     любви? 
  
– Какая к чёрту любовь? 
Она же насквозь промокнет! 
И простудится! – 
Пулей вылетел на улицу, 
Побежал с плащом в руке. 
  
А навстречу, 
на высоких каблуках, 
неуклюже бежала Она, 
вся мокрая, 
в коротеньком, 
прилипшем к телу платье,  
с потёкшей тушью 
улыбаясь на всю улицу 
ясным солнышком. 
  
Перевод Алексея Прокопьева