Александр Михайлович Ревич – переводчик и старый пиит, выставляя на стол бутылевич, говорит, говорит, говорит. И, входя потихоньку под градус, переводчик и старый пиит, с ним Анисим Максимыч Кронгауз говорит, говорит, говорит. Допоздна не пустеют стаканы, день рабочий летит кувырком, – это лечатся старые раны говорком, говорком, говорком. И дымит фронтовая траншея, и ракета, как в песне, горит – пьют без умолку, пьют не хмелея переводчик и старый пиит. Их в застолье поди, объегорь-ка, – до краёв наполняют стакан! И становится стыдно и горько от того, что я молод и пьян… О московское гостеприимство! Я в долгу у него, я готов помянуть его ныне и присно, а случись – и вовеки веков. И когда я, разлукой ведомый под медлительный говор колёс, возвращаюсь в мой город, знакомый – ведь иначе не скажешь! – до слёз, всё мне слышится этот туманный, этот мирный московский содом, исцеляющий рану за раной говорком, говорком, говорком... 1980
Популярные стихи