Михаил
Воловик

* * *

Серебряных с прозолотью тел 
чешуйниц милых, древних, юрких, – милых 
настолько, что ни женщин, ни детей 
не напугать, – где сырость, на могилах, 
     – 
люблю следить скольжение, – рывком, 
срываясь с места, – плавные изгибы, 
как капли по стеклу, как плач – по ком? 
     – 
откуда знать, ведь сказано: могилы… 
  
А почему «люблю»? – переживу 
одну, другую, третью, – и жалею 
(не как ребенка, старика, жену) 
в туманы уходящую аллею 
деревьев сиротливых, – а дождь, 
что моросит, зануда, за спиною, 
тихонько шепчет: «Не переживёшь», – 
и настигает, насыщаясь мною.