Михаил Левин

Михаил Левин

Четвёртое измерение № 8 (608) от 11 марта 2023 года

Ловец

* * *

 

Наш дом штормит уже который час,

Волна волну волною хлещет снова,

Уже дрожат цементные основы,

И пялится в окошко рыбий глаз.

 

Неведомо, куда нас отнесёт

(Без разницы – тайфун или цунами).

Казалось, всё, что можно, было с нами,

Но только оказалось, что не всё.

 

Нас время топит, как слепых котят,

Не пощадит бесстрастная стихия.

Взываю к людям – вроде, неплохие.

Спасти не могут. Да и не хотят.

 

Всё выше поднимается вода,

На пару вздохов воздуха осталось...

Что молодость проходит – эка малость,

Кончается и старость – вот беда.

 

* * *

 

В тихом омуте черти вымерли:

Радиация виновата.

Из меня вчера душу вынули,

После вставили... кривовато.

Плюс она теперь вдвое сложена,

В извращённом каком-то вкусе.

А как жить с душой покорёженной –

Вы не в курсе?

 

Купейное

 

Осталось, ни о чём не беспокоясь,

Пересчитать овец и прочих коз

И задремать в купе, пока наш поезд

Стремительно несётся под откос.

Поздняк метаться, ноя о потомках –

Что перед ними, дескать, есть вина.

Уже не важно, на каких обломках

И чьи они напишут имена.

 

Прометей

 

Стервятник! Можешь лопаться от счастья:

Клюй прямо в печень, вот и все дела.

Вам, стервецам, привычно рвать на части

Чужие чувства, души и тела.

 

Будь я свободен, придушил бы гада,

Жаль, скован по рукам и по ногам.

Так жри! Но поучать меня не надо,

Как людям лгать и как прощать врагам.

 

На ваше лицемерное ученье

Плюю я с высоты Кавказских гор.

Вы не дождётесь моего прощенья

Ни за мученья, ни за приговор.

 

Как много вас, чужой печёнкой сытых

И гордых славой не своих побед!

Когда в руках, ожогами покрытых,

Я нёс огонь – вы мне плевали вслед.

 

Знай: не забыто чёрными ночами –

Кто правил суд, кто цепи мне ковал,

Кто пожимал презрительно плечами,

Кто предавал, кто врал и кто клевал.

 

А ты, стервятник, о птенцах радея,

Поведай им, рассевшись на суку,

Как аппетитна печень Прометея –

Свежайшая и в собственном соку.

 

* * *

 

Легко сказать – держись,

Яви нам бодрый смех.

А если тает жизнь,

Как на ладони – снег?

А если вороньё

Слетелось на погост?

Бодрячество моё

Пойдёт коту под хвост.

 

Последнюю беду

Не в силах заглушить,

Я камнем упаду

С твоей больной души.

И то, что было мной,

Осядет налегке

Пылинкою одной

У Господа в руке.

 

Маленький такой недостаток

 

Нет-нет, она не так уж кровожадна,

Не злюсь я на неё – какая злость...

Как выжил я? О том не будем, ладно?

Раз выжил – значит, как-то удалось...

Что путь любви не гладок и не ровен,

Про то понятно каждому ежу.

Я сделался немножко малокровен,

А так – порядок, всё ещё хожу

И выгляжу вполне себе, не так ли?

Хотя довольно бледное лицо...

Ну да, пила. Но ведь пила по капле,

Не литрами пила, в конце концов!

Зато бывали ночи с нею сладки,

А вечера похожими на пир...

Куда ни глянь – у всех есть недостатки.

Она вампир? Подумаешь, вампир...

 

Баллада о красной розе

 

Король из западных земель

Угрюм был и жесток.

И не мягка ему постель,

И не пьянил крепчайший эль

С тех пор, как одинок.

 

Его супруга отошла

До срока в мир иной,

Ему двух принцев родила

И дочь, что королю была

Отрадою одной.

 

Как будто сон, прошли года,

Всё холодней ветра,

Прощаться скоро навсегда,

И чужаку он скажет: «Да»,

Ведь замуж ей пора.

 

О, как прекрасна и юна

Была принцесса та!

Кого же выберет она,

С кем поцелуется в уста

Пред Богом как жена?

 

И тут уж места нет тоске,

В груди её пожар,

Волна мечты под стать реке,

И роза красная в руке –

Счастливцу дивный дар.

 

Пред нею десять женихов:

Кто не скрывал седин,

Кто молод, кто на вид суров,

Кто улыбаться ей готов,

Но в маске – лишь один.

 

Как любопытна молодёжь!

Резвился в сердце бес –

Хоть некрасив он, хоть хорош,

А замуж за того пойдёшь,

Кто вызвал интерес!

 

О, как прекрасна и юна

Принцесса та была!

Загадкою поглощена,

Тому, под маскою, она

Цветок свой отдала.

 

В руке до крови розу сжал

Тот, кто скрывал свой лик.

От счастья кто бы убежал?

И маска, что к лицу прижал,

Упала в этот миг.

 

Кого же видит люд и двор?

У тестя взор потух:

Не князь, не граф и не сеньор –

Пробрался хитростью, как вор,

В дворцовый сад... пастух!

 

Улёгся свадьбы шум и дым,

Где всем найдётся роль.

И тьмой от глаз чужих храним,

В опочивальню к молодым

Проник старик-король.

 

Обиды груз нести нет сил,

Уже он изнемог,

Хоть дочку сам благословил,

Но зятю спящему вонзил

С размаху в грудь клинок!

 

Оделся в траур весь дворец,

И люди говорят,

Что дочкой не прощён отец,

Печален был её конец,

Смертелен горький яд...

 

Напрасно смерть король зовёт,

Измученный виной.

Он только видит каждый год,

Как роза красная цветёт

На кладбище весной.

 

Баллада о честной Нелли

 

Ни нынче, ни в давнюю старину

Не было краше Нелли.

Она говорила: «Не обману!» –

И верить ей все хотели.

 

И я был тоже из их числа,

От чар любовных пьянея,

Когда она меня позвала,

То сразу пошёл за нею.

 

Из отчего дома ушёл я прочь,

Покинул ради постели,

Что расстилала каждую ночь

Моя дорогая Нелли.

 

И я оставил старую мать,

Родные поля и реки,

Чтоб в губы нежные целовать

Единственную навеки.

 

Когда же король призвал на войну,

Веры и славы ради,

Нелли сказала: «Не обману!»

И плакала, вслед мне глядя.

 

Огнём и мечом брали мы города,

Воспели нас менестрели.

В ночи палестинской лучилась звезда

Взором любимой Нелли.

 

Но вот и вернуться настал черёд

Туда, где ждала награда:

Зелёный лес, и наш тайный грот,

И женщина, что мне рада.

 

Заново все места узнаю:

Пригорки, ручьи, лощины...

И вдруг я вижу Нелли мою

В объятьях чужого мужчины!

 

Ту, кого честней не найдёшь,

Хоть обойди полсвета.

Её он спросил: «А завтра придёшь?» –

«Приду!» – был ответ на это.

 

Хоть Бога на помощь, хоть Сатану

Зови – слово ветром сдуло.

Она говорила: «Не обману!» –

Но всё ж его обманула.

 

Качалась дубами лесная мгла,

И филин беду пророчил.

Напрасно он ждал – она не пришла

Ни в ту, ни в другие ночи.

 

И день за днём, спотыкаясь, шёл,

И многие, как умели,

Искали её – но никто не нашёл

Моей ненаглядной Нелли.

 

А память по крепости – не гранит,

И Нелли ждать перестали.

А тайну мою надёжно хранит

Меч сарацинской стали.

 

Больше вовеки не целовать

Мне губы подруги милой.

Меч мой не только мог убивать,

Мог он и рыть могилы.

 

* * *

 

И эти нотки в тоне так привычны...

Мы что-то стали слишком ироничны –

Соткали щит из легковесных фраз

И говорим, совсем как посторонние,

И устаём от собственной иронии,

Давно уставшей уставать от нас...

 

* * *

 

Заскрипело времени колесо –

Вот и всё, любимая, вот и всё.

 

Нам разлук не выпало на «пока» –

На века, любимая, на века.

 

Уж казалось, пройдены все пути,

Только в рай потерянный – не войти.

 

Или есть тропиночка и для нас?

Дай-то Бог, любимая. Но не даст.

 

Последний день

 

И будет день, и шар над головой,

И будет пища – уж какая будет,

И поспешат на подвиг трудовой

Политики, менты и просто люди.

 

Тогда ты платье яркое надень –

То самое, в котором целовали,

Поскольку это наш последний день,

Он в ночь любви перерастёт едва ли.

 

На смену всем фривольностям из книг

Пришли совсем иные прегрешенья.

Я далеко не всё прощать привык,

Да и не станешь ты просить прощенья.

 

А завтра тихо растворюсь в толпе я.

Последний день. Последний день Помпеи...

 

Ловец

 

Всё тщета и ловля ветра.

Экклезиаст

 

Уже написан Вертер,

Дочитан Мураками,

А он всё ловит ветер

Озябшими руками.

Привык он, ветра вроде,

Летать от дома к дому,

Он от любви свободен,

Доставшейся другому.

Один на целом свете,

Унять не в силах дрожи,

Он ловит, ловит ветер –

И всё поймать не может...

 

Антиреквием

 

Испил он из последней чаши,

Вздохнул и отбыл далеко.

А что ушёл, не попрощавшись, –

Вослед прощается легко.

 

Не стал Сократом и Жан-Жаком,

Не поразил прозреньем свет,

Зато теперь признать не жалко,

Что рядом с нами жил поэт.

 

Не пёкся о насущном хлебе

И часто был навеселе,

Но что-то написал на небе –

И всё случилось на земле.

 

Стекает мутная водица

Из уст недавнего врага,

Мог мемуарно прослезиться,

Да жаль, бумага дорога.

 

А мы вздохнём по-человечьи,

Стихи припомним, не спеша,

Не нанесём душе увечья,

Где б ни была его душа.

 

Какое дело нам, какое –

Что пил, с кем спал и как блажил?

Даруй, Господь, ему покоя –

Покойный это заслужил.

 

Пусть будет самый скромный ужин,

Качнутся рюмки, дребезжа –

И всё. А реквием не нужен:

Он этот жанр не уважал.

 

За временем любви

 

Сегодня, нас двоих заранее оплакав,

Ты мне не ближе, чем ближайшая звезда.

За временем любви приходит время страхов:

А если что не так, а если ты – не та…

 

Когда передо мной ты двери отворила,

Когда мне на ладонь легла твоя рука,

Когда в последний час ты мне себя дарила,

Ты верила ль сама, что это – на века?

 

Отмерена была коротенькая повесть,

Ведь даже не роман – казалось, не беда.

Я пропустил тебя, как пропускают поезд,

Хотя отменены другие поезда.

 

Ночная темнота упала мне на плечи,

И за моей спиной разверзлась пустота.

За временем любви не грянет время встречи,

За временем любви не будет ни черта.