Михаил
Кузмин

Постучали еле слышно...

Постучали еле слышно... 
Спичка чирк... шаги... глаза... 
Шепот... «Вася, осторожней: 
По домам идет обход». 
- Шпалер, шпалер... Брось за печку... 
- Гость?.. смывайтесь... разве пьян?.. 
- Черный ход еще не заперт, - 
Мина Карловна сидит. 
- Извиняюсь... не нарочно... 
Я и сам тому не рад... 
Я засыпаюсь, наверно, 
На Конюшенной налет. 
Ну, пока! - поцеловались... 
- Стой! и я с тобой. - Куда? - 
- Все равно! - А попадетесь? 
Укрывателю тюрьма. 
Отчего же хриплый голос 
Стал прозрачным и любимым, 
Будто флейта заиграла 
Из-за толстого стекла. 
Отчего же эта нежность 
Щеки серые покрыла, 
Словно в сердце заключенной 
Оставаться не могла? 
Разве ты сидишь и пишешь, 
Легче бабочки из шелка, 
И причесан, и напудрен, 
У апрельского стола? 
  
- Что же стали? - Кот-басила... 
Опрокинулось ведро. 
- Тише, черти! - Сердце бьется, 
Заливается свисток. 
- Значит, ты?.. - До самой смерти! - 
Улыбнулся в темноте. 
- Может, ждать совсем не долго, 
Но спасибо и на том. 
Тут калитка возле ямы... 
Проходной я знаю двор. 
Деньги есть? Аида на Остров. 
Там знакомый пароход. 
Паспортов у нас не спросят, 
А посадят прямо в трюм. 
Дней пяток поголодаем 
Вместе, милый человек! 
  
          1927