Михаил
Кузмин

Посещение

В окне под потолком желтеет липа 
И виден золотой отрезок неба. 
Так тихо, будто вы давно забыты, 
Иль выздоравливаете в больнице, 
Иль умерли, и все давно в порядке. 
Здесь каждая минута протекает 
Тяжелых, полных шестьдесят секунд. 
И сердце словно перестало биться, 
И стены белы, как в монастыре. 
Когда раздался хриплый скрип ключа, 
Сидевший у стола не обернулся, 
А продолжал неистово смотреть 
На золотую липу в небе желтом. 
Вот перед ним какой-то человек. 
Он в волчьей шапке, с черной бородою, 
В руках он держит круглый белый хлеб 
И узкогорлую бутылку с рейнским. 
- Я навестить пришел вас. Может быть, 
Не только навестить... - Молчит, ни 
     слова. 
- Мне все известно. Вы ведь Вильгельм 
     Штуде. 
У вас есть сестры, Марта и Мария, 
И друг у вас Эрнест фон Гогендакель... 
А Джойс Эдит вам не была невестой. 
- Вот чудеса! Газетные известья! 
Кто ж этого не знает? Имена! 
- Ну хорошо. Тогда напомню то, 
Что не было помещено в газетах: 
Что вы Эдит совсем не убивали, 
А взяли на себя вину затем, 
Чтоб не коснулось подозренье друга. 
- Зачем нам заново вести все дело? 
В суде сказалося не мненье судей, 
А чья-то правда правду оттолкнула 
И мне не позволяла говорить. 
Теперь мне все равно, как будто чувства 
Мои исчезли, связки и суставы 
Распалися. Одна осталась жажда 
Да голод маленький. Вот, я читал, 
Что дикари живьем съедают бога. 
Того, кто дорог, тоже можно съесть. 
Вы понимаете? я будто умер, 
И приговор есть только подтвержденье 
Того, что уж случилось. Право, так. 
- Я вам принес хорошего вина. 
Попробуйте и закусите хлебом. 
- О, словно золото! А хлеб какой! 
Я никогда такой не видел корки! 
Вливается божественная кровь! 
Крылатыми становятся все мысли! 
Да это - не вино, не хлеб, а чудо! 
И вас я вспоминаю. Вас видал, 
Еще когда я назывался Вилли. 
Теперь я, может быть, уж Фридрих, Карл, 
Вольфганг иль как-нибудь еще чуднее. 
- Идемте. Дверь открыта. Все готово. 
Вас ждут. Вы сами знаете - вас любят. 
И заново начать возможно жизнь. 
- А Джойс Эдит, бедняжка, не 
     воскреснет. 
- Воскреснет, как и все. Вам 
     неизвестно, 
Что у меня предсмертное письмо 
Ее находится? Улики сняты. 
- Ах так!.. Я разучился уж ходить... 
Я не дойду. Какое солнце! Липы! 
  
          1928