Михаил
Кузмин

Ночью

Шаги за спиною, и черный канал, 
А на сердце льется тягучий асфальт. 
Зачем он увидел, зачем он догнал? 
Пускай бы лишь искры, да сажа из труб, 
Да куст бузины, неопрятен и тощ, 
Тщедушный изгнанник младенческих рощ! 
  
Обгонит, быть может, и мимо пройдет? 
Вот эта скамейка в тени на мосту... 
Нет, шаг замедляет, за руку берет... 
Теперь никуда от него не уйти! 
О, как ненавистен и светлый пробор 
И братом любимый болотистый взор! 
  
- Куда вы, Мицци? Час глухой, 
И место здесь глухое. 
- Зачем следите вы за мной? 
Мне тяжелее вдвое. 
  
- Я должен вас оберегать, 
Теперь я вместо брата. 
- Нет! Вилли будет жить опять, 
Как с нами жил когда-то! - 
  
Стал гуще липкий полумрак. 
- Не верите? молчите? 
- Наверно, все и будет так, 
Как вы того хотите. 
  
- Известно, вижу, что-то вам, 
Чего другой не знает. 
Быть может, сами были там, 
Где дух Эдит витает? 
  
Зачем молчанием томить? 
Сознайтесь: были? были??.. 
Она могла помехой быть - 
И вы ее убили. 
  
Так ясно все! Конечно, вы... 
Другой посмел бы кто же? 
Но он смолчал - и вы правы, 
И все на бред похоже! 
  
- Нет, я не убивал... А бред 
Всегда был в этом деле. 
Сказали бы: «Виновных нет», - 
Когда б понять сумели. 
  
- Кругом такая пустота... 
Я ничего не вижу... 
Я не любила вас всегда, 
Теперь же ненавижу!.. 
  
- Все это бред. Я вам - не враг. 
Я друг, поймите, Вилли. - 
Они ускорили свой шаг, 
Про тех не говорили. 
  
И быстро и молча проходят они 
Заводы, заставы, заборы, мосты... 
Слилися вдали городские огни, 
И ветру просторней, и тише дышать... 
Виднеется вдруг словно вымерший дом - 
По снам позабытым он сердцу знаком. 
  
          1928